WWW.PSYMOCT.COM

UBHI «ВИШНЕВЫЙ САД». SEQUEL Бизнес-фарт в действиях ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Симеонов-Пищик Борис Борисович, директор музея-заповедника Даша, его дочь, 23 года. Раневская Инесса Михайловна, правнучка Раневской Фаины Георгиевны, дама лет 50-ти, высокая, худощавая, сильная, с прямыми черными волосами, в свите именуемая «Донья Соледад» ГИРШЪ Самуэль Енович, её брат, французский бизнесмен Лопахин-junior, совладелец «Стройтехэтихмонтажкомплект». ЭН_Ю_СIЯ, смотрительница музея, именуемая «Аньюша Ансари», первая женщина космотурист, американка иранского происхождения, подтягивавшая чулки даже в космосе АЗЪ_a_ЗIРО, член свиты x_ЭLLА, гувернантка ЕПИХОДОВ-Джамбо, смотритель музея Я_FIAT_РОМЕО, смотритель музея to_be_G_mot – в некоторых случаях режиссеры ставят сцену «нигредо», однако в нашем случае этот герой просто кот Экскурсовод Водитель Лектор Действие происходит в музее-заповеднике «Вишневый сад» ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ Комната-«детская». Рассвет, скоро взойдет солнце. Уже май, цветут вишневые деревья, но в саду холодно, утренник. Одна в комнате закрыты. Входят Даша со свечой и ЛОПАХИН-JUNIOR с книгой в руке. ЛОПАХИН-JUNIOR (читая.). «Л О П А Х И Н. Пришел поезд, слава Богу. Который час? Д У Н Я Ш А. Скоро два. (Тушит свечу.). Уже светло.». (Удивленно.) Странно, почему это в два часа ночи (или утра?) «уже светло»? Вчера, - я это точно помню, мы сидели до четырех утра, - небо начала светлеть только где-то в половине пятого… (Зевает и потягивается.). Я-то хорош, какого дурака свалял! Нарочно приехал сюда, чтобы на станции встретить, и вдруг проспал… Сидя уснул. Досада… Хотя бы ты меня разбудила. Д А Ш А (ставит свечу на алтарь). Это у Чехова часы церковной службы. ЛОПАХИН-JUNIOR. Да, таинство… Хотя самая большая тайна, которую я в этой жизни встречал, располагается прямо у всех перед носом. Только никто не поймет, что это тайна, поэтому и делают вид, что никакой тайны в этом нет, а вот во всем том, церковном, мистическом и т.д. там уж тайны той пруд пруди. Д А Ш А. Это Вы о чем, господин хороший? ЛОПАХИН-JUNIOR. Опять сердитесь, и меня, провинциала, на место ставите… А я, между прочим, до всего этого своим умом дошел, не то что некоторые!.. Д А Ш А. Это Вы о моем психологическом образовании, что ли?! Так моей в том заслуги нет – просто так сейчас принято, получать гуманитарное образование. И всё. Безо всякой, как Вы говорите, мистики. ЛОПАХИН-JUNIOR. Мистика, мистика! Вот послушаю я бывало вашего папеньку, так прямо в петлю лезть хочется – ну не понимаю я эту вашу «мистику», всякие там буддизмы и прочие. По мне, так самая главная мистика – это наша жизнь, которая вот здесь, прямо перед тобой протекает, а ты в неё то окунаешься с головой, то снова на поверхность. Отряхнешься, и снова – плыть. Вот это, по-моему, и есть настоящая жизнь. А все эти экстраверты-интроверты, по-моему, только мешают жить! Д А Ш А (прислушивается). Вот, кажется, уже едут. ЛОПАХИН-JUNIOR (прислушивается.). Нет… На наш «Мерседес» не похоже! Это какой-то совковый мотор… Пауза. Пять лет назад ПИЩИК предложил этому Самуэлю Еновичу свой проект… И как он его только нашел? ДАША. Это я его нашла. Вернее, он его нашел через меня. ЛОПАХИН-JUNIOR. Да?! И как же, интересно знать? Д А Ш А. Я была в Венгрии на фестивале. Там познакомилась с интересным человеком. Он, в свою очередь, представил меня Самуэлю Еновичу… А тот, узнав, что я поеду в Таганрог, очень удивился, но когда узнал, что мой отец родом из Таганрога, очень захотел познакомиться с ним. А затем, очевидно, после знакомства, и предложил ему свой проект. ЛОПАХИН-JUNIOR. Да! Кто бы мог подумать, что дело примет такой оборот! Целых девяносто миллионов евро..! И при этом честно сказал, что половину суммы мы можем потратить на взятки и всякие, внепроектные работы… На эти деньги купили этот сад, вернее, земли бывшего плодосовхоза, насадили вишневых деревьев, выстроили этот дом, проложили дорожки-лабиринты в саду, очистили берег миусского лимана для купаний… И не просто создать сад-музей, но успеть еще и зарегистрировать его как заповедник! Пауза. Если бы не он, никто бы в этом городе или даже в стране не смог понять план Борис Борисовича. Явно он какой-то масон! Дон Кихот Лиманческий! UGLI 666! Член ложи… Просто так дать такие деньги неизвестным людям из какой-то Тмутаракани! Д А Ш А. Его предки тоже из Таганрога. Гирш Хаимович был нефтепромышленником. После революции на своем теплоходе «Святой Николай» успел уплыть на Запад. А Фаина Георгиевна, ставшая к этому времени актрисой, осталась на революционной родине! После войны даже обратилась с просьбой вернуть гражданство своей родной сестре, хотя та после возвращения прожила здесь совсем недолго. ЛОПАХИН-JUNIOR. Почему ж это? Закатали в сталинские лагеря? Д А Ш А. Нет, просто – заболела и умерла. Он родственник. Поэтому и денег дал. Пауза. ЛОПАХИН-JUNIOR (наставительно). Не-е-е-т! Просто так бывшие эмигранты такие жирные деньги нам не дают! Они больше у нас хотят что-то вернуть себе, а здесь – на тебе такой куш! И трать, как хочешь, почти без отчета!...! Что-то здесь не так! А откуда же тогда взялась эта мадам Раневская? Д А Ш А. Очевидно какая-то родня по брату. Спросите у папы. ЛОПАХИН-JUNIOR. Но ведь ты же вела всю переписку с Эс Е! Д А Ш А. Ну и что! ЛОПАХИН-JUNIOR. Какая мы сердитая! Вроде бы давно из Москвы, а все смотришь на всех будто на лимитчиков. Д А Ш А. Я вообще не понимаю, как можно жить в таком городе, как Таганрог! Грязь, серость, клубы с тупыми бумажками-объявлениеми… ЛОПАХИН-JUNIOR. Да, у нас тут тупость и т. д, а у Вас, в Москве – все по-другому… А ты знаешь, что если бы не проект твоего сумасшедшего папаши, то ты бы была простой московской ресептеркой за триста баксов в каком-нибудь офисе! И всё! Входит ЕПИХОДОВ-Джамбо с букетом роз. Он в белой жилетке от Армани и желтых башмаках от Гуучи. ЕПИХОДОВ-Джамбо. Вот в Ростове купил, как и просили, голубые. (Отдает Даше букет). Д А Ш А. Какие красивые! Сейчас принесу вазу. (Уходит.) ЛОПАХИН-JUNIOR. И где же такое чудо продается? ЕПИХОДОВ-Джамбо. Заказали специально в Голландии. Сегодня привезли самолетом. ЛОПАХИН-JUNIOR. Нет, что не говорите, этот Эс Е какой-то масон! Свеча, голубые розы. Вон, на тумбочке какой-то знак… ЕПИХОДОВ-Джамбо. Это квадрат равновеликий кругу. ЛОПАХИН-JUNIOR. А эти рогули? ЕПИХОДОВ-Джамбо (торжественно). Это не рогули, а божественный циркуль и «Золотая Птица». Ахтанкарана, она же Мистический мост между Духом и Материей, между Божественным и Человеческим. «И были его руки подняты до захождения солнца. И низложил Иисус Амалика и народ его острием меча… И устроил Моисей жертвенник и нарек ему имя Иегова Ниси». А когда они сойдутся вместе вот здесь, в центре глаза, то возникнет третье земное или первое космическое посвящение… И родится младенец Христос! ЛОПАХИН-JUNIOR. Так, вроде бы, уже было рождение… А, опять эти ваши боголельни! Д а ш а входит, неся голубые розы в старинной вазе. ЛОПАХИН-JUNIOR. Ого! А вазу, небось, персонально заказывали из Китая? Д А Ш А. Нет, не угадали, ваза корейская. ЛОПАХИН-JUNIOR. Чаша Грааля! ЕПИХОДОВ-Джамбо. Да, еще нужно принести ключи! (Уходит.) ЛОПАХИН-JUNIOR. Да-а-а-а… Чем больше я здесь присутствую, тем все больше мне кажется, что я отсутствую, или я сплю… Масоны, ключи, тайная ложа… На дворе двадцать первый век или, а вот, сейчас. (Быстро читает.) «Я сплю, это только мерещится мне, это только кажется… Это плод вашего воображения, покрытого мраком неизвестности… (Поднимая ключи, ласково улыбаясь.) Бросила ключи, хочет показать, что она уж не хозяйка здесь». А Вы, дорогая Дарья Борисовна, как, ощущаете себя хозяйкой здешней новомодной обители или все еще рветесь в свою Москву? Как это здесь? (Листает книгу, ерничая) А вот: «Милая, дорогая, я уважаю, я ценю барона, он прекрасный человек, я выйду за него, согласна, только поедем в Москву! Умоляю тебя, поедем! Лучше Москвы ничего нет на свете! Поедем, Оля! Поедем!». А?! Может быть, и Вы, уважаемая Дарья Борисовна, тоже уже успели получить первое космическое посвящение?! Д А Ш А. А Вы действительно, «мужичок», как и Ваш достопочтенный предок! Вернее, даже не мужичок, а сытый, перебесившийся кот, который водит за нос полгорода, а другую половину ни во что не ставит! ЛОПАХИН-JUNIOR. Да ладно Вам! Это же провинция! Здесь все друг за дружкой ходят, друг у друга копируют. Никто самостоятельно думать или не может, или не хочет! Страшно, потому! Пауза. А, с другой стороны – девяносто миллионно… Но я же их видел собственными глазами!! Да что там видел - брал, тратил на себя… х-м. и т.д. А что мой предок? Своим талантом и горбом до революции успел сколотить огромное состояние, женился на еще большем состоянии, да вот только не все успел переправить на Запад, как ваш уважаемый Эс И, бежал на юг, пытался спрятаться, но тщетно… Затем революционная романтика моего деда, его сына Лопахина, спасло часть богатств… Д А Ш А. В виде клада! Вы еще не раз говорили… ЛОПАХИН-JUNIOR. Да, уважаемая Дарья Борисовна, как это не смешно звучит, он спрятал клад в бывшем имении казачьего генерала вот здесь, совсем рядом, в Красном Десанте. И, знаете, из-за этого фамильного клада я стал самым известным исследователем истории этого самого десанта (!). Хотите еще раз расскажу, все одно – наших дарителей еще и близко нет! Д А Ш А (иронично). Будьте так добры. ЛОПАХИН-JUNIOR (жарко). Вместо патронов революционным бойцам моим дедом были даны ящики с гвоздями. Переправившись на этот берег Таганрогского залива, они попали в засаду и почти все были перебиты. Но осталась наша фамильная легенда о том, что в нескольких ящиках были даже не гвозди, а фамильные драгоценности рода Лопахиных. Ящики были спрятаны в выгребную яму имения генерала. Только никто уже не помнил, где была эта самая яма. Вот и пришлось вашего покорному слуге с началом перестройки перекупать ассенизаторские работы почти во всех санаториях, домах отдыха и пионерских лагерях по побережью. Д А Ш А. И сколько же тонн детских фекалий Вам пришлось переворошить, чтобы стать новым русским? ЛОПАХИН-JUNIOR. В том то и дело, уважаемая Дарья Борисовна, что мой клад все так и лежит где-то здесь недалеко… А все своё богатство – вот этими руками. И своей головой. Грибочки по подвалам растили, затем уголек вывозили, зернышко тоже, теперь вот - мазутишко… Так что, жить хорошо будем. Сытно! Д А Ш А. Вы это о чем? ЛОПАХИН-JUNIOR. Да всё о том же, уважаемая Дарья Борисовна! О моем свадебном предложении… Д А Ш А (прислушивается). Вот, кажется, едут… ЛОПАХИН-JUNIOR. Опять вы меня от двух бортов в угол… Д А Ш А. Едут, в самом деле. Пойдемте встречать! ЛОПАХИН-JUNIOR. «Уважаемый Эс И!! Позвольте Вас приветствовать в нашем и т.д.». Как здесь? (Читает). «Я сейчас упаду… Ах, упаду!». (Бросает книгу на тумбочку-алтарь.) Слышно, как к дому подъезжает картеж машин. Лопахин-junior и Даша быстро уходят. Сцена пуста. В соседних комнатах начинается шум. Через сцену, ведя на поводке черного кота, идет рыжеволосая молодая женщина, на которой из одежды только красивая шляпка с вуалью. Старые часы бьют два часа. Шум за сценой все усиливается. Голос: «Вот пройдемте теперь здесь…». Появляется окруженный какими-то людьми высокий человек, опирающийся на трость. На нем длиннополый плащ. Он спокойно и даже величественно оглядывает предлагаемые помещения. Все идут через комнату. ЭН _Ю_СIЯ. А здесь у нас алтарная… ЛОПАХИН-JUNIOR (иронично.) Алтарная! Высокий господин внимательно смотрит на него, затем на алтарь, затем в окно. Но на самом деле это совсем не окно, а флэт-панель. На нем сцена из спектакля МХАТ «Вишневый сад». В комнату медленно, оглядываясь, последней входит высокая женщина. «А Н Я. Пройдемте здесь. Ты мама, помнишь, какая это комната? Л Ю Б О В Ь А Н Д Р Е Е В Н А (радостно, сквозь слезы.) Детская! В А Р Я. Как холодно, у меня руки закоченели. (Любови Андреевне.) Ваши комнаты, белая и фиолетовая, такими же и остались, мамочка… Л Ю Б О В Ь А Н Д Р Е Е В Н А. Детская, милая моя, прекрасная комната… Я тут спала, когда была маленькой… (Плачет.) И теперь я как маленькая… (Целует брата, Варю, потом опять брата.) А Варя по-прежнему все такая же, на монашку похожа». Х _ Э Л Л А. Блеск. (Лопахину-junior’у.) А мой кот даже орехи кушает. ЛОПАХИН-JUNIOR (глядя на её грудь.) Вы подумайте! Высокий господин смотрит на них, затем направляется в следующие комнаты. Все следуют за ним. На экране продолжается орденоносный спектакль. «В А Р Я. Ну, слава богу, приехали. Опять ты дома. (Ласкаясь.) Душечка моя приехала! Красавица моя приехала! А Н Я. Натерпелась я. В А Р Я. Воображаю! А Н Я. Выехала я на страстной недели, тогда было холодно. Шарлота всю дорогу говорит, представляет фокусы. И зачем ты навязала мне Шарлоту… В А Р Я. Нельзя же тебе одной ехать, душечка. В семнадцать лет!» В дверь заглядывает Лопахин-junior, подменяет на алтаре книгу. Оглядывается по сторонам, подходит к часам, хочет спрятать книгу в часы. Из-за часов появляется какой-то странный господин в шапокляке. ЛОПАХИН-JUNIOR (отпрянув). Вы кто?! АЗЪ _ Э_ЗIРО. Конь в пальто. Впрочем, пардон… Кажется, за лошадей у вас здесь отвечает специальный человек. (Достает одежную щетку, начинает очень важно чистить себя щеткой.) Вот говорил же, что эти часы отстают, а мне никто не верил! ЛОПАХИН-JUNIOR (все еще потрясенно). Так они же не ходили. Я их Пищику купил у одной старухи за полцены. Теперь таких деталей нет, чтобы её отремонтировать. АЗЪ_A_ЗIРО. Да-а… А кто-то, вроде х_ЭLLы любят превращаться… х-м, падать, так сказать, в материю! (Критически осматривает себя со всех сторон.) А по мне – так лучше… Но, но, милейший, что Вы так на меня вытаращились?! ЛОПАХИН-JUNIOR. У Вас ус отклеился… Т-фу!! Что я говорю! У вас странного, зеленого цвета, усы растут… АЗЪ_A_ЗIРО. Да? А разве это запрещено вашим законодательством? (Барственным жестом разглаживает усы.) По-моему, совсем ничего… (Смотрится в отражение на часах.) Совсем. А Вам, что – не нравятся?! ЛОПАХИН-JUNIOR. Нет, конечно, только… уж больно странно как-то получается. И появились Вы из часов… И документы, пожалуй, тоже, наверное, не в порядке… Знаете, какие сейчас времена – как выходец с Кавказа, а еще тем паче, из Грузии – у-у-у! – сразу депортируют! В двадцать четыре часа! АЗЪ_A_ЗIРО. А что – разве я похож на представителя Грузии? ЛОПАХИН-JUNIOR. Может – да, а может – нет, сами знаете, решает управляющий процессом депортации. АЗЪ_A_ЗIРО. А кто в сем доме выполняет эти благородные функции? Не Вы ли, уважаемый? ЛОПАХИН-JUNIOR. Да нет, тут и без меня управляющие найдутся. Я здесь как совладелец фирмы-учредителя. АЗЪ_A_ЗIРО. Ну вот, а хотите, я лично Вам… как представителю, так сказать, фирмы-учредителя… х-м… покажу фокус? ЛОПАХИН-JUNIOR (отрицательно машет рукой). О, нет! АЗЪ_A_ЗIРО. Да не волнуйся ты, это же исполнение твоего желания!.. HUNC MUNDUM TIPICE LABERINTHUS DENOTAT ISTE! Из-за часов появляется х_ЭLLа с блюдечком орехов. Х_ЭLLА. Я, кажется, обещала показать вам, как мой кот ест орехи… ЛОПАХИН-JUNIOR (глядя на её грудь). Кот? Какой кот?.. Х_ЭLLА. Так, да?! А, впрочем, почему бы мне не покормить вас? Мой дорогой совладелец! (Походит к нему вплотную.) АЗЪ_A_ЗIРО. А я утверждаю, часы все равно отстают! (Чистить себя щеткой.) И вообще, каждый находится определенный тип. Которому не нравится то одна, то другая моя задумка… Можно подумать, что, если бы они были золотыми, как у to_be_G_mota, всё было бы по уму… по-грузински! Х_ЭLLа медленно кормит Лопахина-junior’а своими орехами. АЗЪ_A_ЗIРО. Золотые усы!! Кошмар! Б-р-р! Какая безвкусица! Провинциальное мещанство! Х_ЭLLА. А мне нравилось! АЗЪ_A_ЗIРО (делает пассы руками). Ну и держи свой таганрогский гламур! Дранг энд натс! Лопахин-junior медленно превращается в кота. Х_ЭLLА. Ревнивец! АЗЪ_A_ЗIРО. Э-п-па! Избавились еще от одного надоедалы! «Alone Together». Х_ЭLLА (гладя кота). Ты опять со своими вечными приколами. Такой хороший баранчик был, а ты его… У меня же есть уже один кот. АЗЪ_A_ЗIРО (чистя себя щеткой). Один кот, два кота, какая тебе разница! Можно подумать, мессир тебе «Вискас» запрещает покупать. А to-be_G-motу будет только интереснее представлять из себя мрачное приведение… На экране – реклама кошачьего корма. Х_ЭLLА (гладя кота). Бедненький, ему так понравилась моя грудь, что он готов был, кажется, спать на ней до скончания века…Верни его домой, к мамочке! Пусть он снова будет смотреть на меня. АЗЪ_A_ЗIРО (ест орехи.) Детские проблемы, тугая материнская грудь, зависть к отцу. Классический набор герра Фрейда. Х_ЭLLА. Бедненький! Можно было послать его в школу господина Грофа, он бы ему перинатальные матрицы прочистил! А то ему все его фекальные сокровища сняться… АЗЪ_A_ЗIРО. Какофил. Третья матрица. Активный социальный тип. Он бы тебя всю истыкал своим кохибом, только бы ты приласкала. Х_ЭLLА. Бедненький… Из-за часов появляется второй кот. Кот-Лопахин дыбит шерсть, но вновьпришедший кот на него не обращает никакого внимания, демонстративно проходит по авансцене, ест оставшиеся орехи с блюдечка. Затем пытается оседлать нового кота. Тот шипит, не дается. АЗЪ_A_ЗIРО. Пошли! Пошли! Нашли место! Геи позорные! Х_ЭLLА. Кис-кис-кис! Кисоньки мои хорошие. (Надевает на них ошейники, уводит.) АЗЪ_A_ЗIРО (смотрит на часы, затем кладет щетку в шапокляк, эффектным жестом бросает его на пол, где он превращается в кресло, садится, читает книгу.) «Я нахожусь в комнате. Или в камере, не знаю, как правильнее. Она небольшая. Зеленые стены, на потолке белый плафон. У стены кровать. У другой стены — стол с клавишной доской, на которой я в настоящий момент печатаю. Доска намертво прикреплена к столу. Над столом — вделанный в стену LCD-экран за толстым стеклом. На нем появляются эти вот буквы. Разбить его нельзя, я уже пробовал. В комнате две двери, одна из странного черно-зеленого металла, она заперта. В ее центре какой-то выступ. Другая дверь — деревянная, белого цвета, ведет в ванную. Она открыта». (Удивленно смотрит по сторонам, затем на обложку.) Что за бред?! Пелевин вместо Чехова? Чьи-то очень нехорошие шуточки! Хотя, я даже знаю – чьи… Но мы вернем теперь все на место! (Снимает с книги обложку, заменяет ее другой, старой.) Теперь читаем. «Дорогой, многоуважаемый шкап!»(Удовлетворенно.) Воот! «Приветствую твое существование, которое вот уже больше ста лет было направлено к светлым идеалам добра и справедливости; твой молчаливый призыв к молчаливой работе не ослабевал в течение ста лет, поддерживая…» (Удовлетворенно хмыкает.) «…(сквозь слезы) в поколениях нашего рода в бодрость, веру в лучшее будущее и воспитывая в нас идеалы добра и общественного самосознания». (Захлопывает книгу. Зевает.) Старая добрая хеRня! Сто лет шкафу!.. Фуй! (Щелкает пальцами. Загорается экран.) На нем появляется человек, одетый во фрак. Он кланяется. АЗЪ_A_ЗIРО. Фанданго! Дирижер вежливо полукланяется, затем на экране появляется оркестровая яма, в которой усаживаются музыканты. Слышатся кашель, шум, шорох нот, стук инструментов. АЗЪ_A_ЗIРО прислушивается. Писк скрипичной струны обрывается при сухом стуке дирижерского жезла. Звучит «Фанданго». Сцена медленно поворачивается. Кабинет директора музея-заповедника. ГИРШЪ и СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Затем входит РАНЕВСКАЯ и тихо садится в углу, играет в «Тетрис». ГИРШЪ Ну вот, дорой Борис Борисович, мы и осмотрели ваш реализованный проект. Как Вы сами-то, удовлетворены, нет? СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Как я могу… ГИРШЪ. Ладно, ладно! Я понимаю Вас: Вам, очевидно, кажется, что теперь настало время отдавать Вашу душу за исполнение желания. (Смотрит на него. Смеется.) Мифы, мифы… Уважаемый, расслабьтесь, Это был не Ваш, а мой проект. СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Как это?! ГИРШЪ. Да, да, да! Весь Ваш, так называемый проект, по сути дела задуманный уже давно мой собственный вирус, который удалось реализовать только сейчас. СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Как… вирус… а музей?.. ГИРШЪ. М-да. Понимаете, уважаемый мой господин директор, людям свойственно хотеть только того, что им понятно. Все непонятное их пугает, даже страшит. И вот теперь представьте себе, что вам захотелось создать некий проект. Лет так на двести-триста. А лучше сразу на две тысячи. И вот теперь представьте себе – люди видят только то, что простирается вперед только лет на десять, а вас интересует совсем другие сроки. Как бы Вы поступили в этом случае? А? СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Ну… попробовал бы им объяснить… ГИРШЪ. Нет, дорогой мой! Мозги современного человека построены смотрящими исключительно на видимый мир. И на продукты своего труда. А они живут максимум лет сто, затем ржавеют, ломаются или просто сдаются в металлолом. Вон смотрите – мой теплоход, на котором мы прибыли. «Святитель Николай». Мой собственный «Титаник». Когда-то мой предок успел отчалить на нем из этой страны, охваченной революционным пожаром и пафосом… Пришлось его полностью переклепывать, иначе первый серьезный шторм для него (и меня, что самое главное!) стал бы последним. Пустой иллюзион! А вот посмотрите – пирамиды! Им пять тысяч лет. И вокруг них вьются всякие исследователи, что-то там меряют, выдвигают всякие умодробительные гипотезы и идеи, пытаясь понять, как можно было голыми руками создать такой феномен…Утратив свои сакральные функции, в нашей машинной цивилизации пирамиды стали неким вирусом, разрушающим её самодовлеющее успокоение. Или возьмем ваш двухсотлетний град… СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Ему ж уже триста лет… ведь праздновали… ГИРШЪ. Нет, дорогой вы мой, для меня ему не триста, не триста, а уже целых двести лет в этом городе существует вирус, который определял его жизнь. Его улицы, площади. Эдакий русский фен-шуй. Вы удивлены? СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Ну как же… Есть же документы о петровском плане… порта и крепости… Я сам рисунок Петра привез из Амстердама с аукциона… ГИРШЪ. Вот в этом Вы, мой дорогой, абсолютно правы! Документы! Командировочные… Акторы, аукционы... Дело в другом - то был юный бред молодого Романовича. Идеальный город, «Новый Ершалаим», даже название дали ему соответствующее - Троицк (!) Русским вообще свойственно браться за сверхбольшие проекты, но… никак не доводить их до ума! А наш с Вами предпроект, о котором я изволил упомянуть, возник тогда, когда наши собственные Робеспьеры решили «а-ля французский революсьон» перекроить российское пространство… Представляете – каков размах!! «Очистить, так сказать, Россию от дикости самодержавия»… (Смотрит на петров план дельты Дона.) СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Там вот – Марию Федоровну только что захоронили в Петропавловском соборе… ГИРШЪ. Знаю, знаю, дорогой Вы мой, поэтому и тороплю!.. Вы, естественно, спросите меня, а есть ли какие-то документы, подтверждающие мою версию – скажем так! - о создании особого вируса в Таганроге начала девятнадцатого века… Да-а-а… И это говорите мне Вы, который создал эту копию реальности… А что же тогда ждать от других, даже моих помощников (!). Посмотрите же пристальным взглядом на эти стены – на них только копии, только реконструкции, говоря другими словами, фальшивки… Да, очень хорошие, дорогие и тщательно реконструировавшие период начала двадцатого века, но…. Фальшивки! И после этого Вы еще требуете от меня документов о создании «таганрогского вируса»!!… Весь мир музеифицируется! Посмотрите на вашу эстраду – Пугачева, Кобзон, даже сама Эдита Станиславовна - ради внука! - и та вынуждена пойти на самомузеификацию, все не поют, а играют самих себя, певших когда-то очень популярные песни. Мадонна в Лужниках не пела, а играла саму себя, поющую в Лужниках, заполненных на семьдесят процентов... И так везде: Буш-младший играет Буша-большого, ЭР ЭФ играет ЭСЭСЭСЭР, Европа играет, как всегда, Священную Римскую империю и т.д. Да, вот еще что… о перетрансляции таганрогского вируса… (Задумчиво смотрит на РАНЕВСКУЮ, та отрицательно качает головой.) Ладно… пора нам и честь знать! На стене появляется АЗЪ_A_ЗIРО. АЗЪ_A_ЗIРО (извиняющее). Я весьма извиняюсь, мессир, но… экскурсия уже на подходе… «Per aspera ad asterisk». ГИРШЪ: Да, мы порядком заболтались! Ну что ж, дрогой Вы мой! Как говорят у Вас на Руси – с Богом! Троекратно целуются. ГИРШЪ обнимает его за плечи. Идут к двери. РАНЕВСКАЯ встает. ГИРШЪ. Пока что давайте Вам намекну цель нашего визита… СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Премного буду Вам благодарен..! ГИРШЪ. Поверьте старому еврею – вирус не просто таки есть, а он очень активен! И наша непростая задача – под Вашим, естественно, чутким руководством! - обновить его самым правильным образом… Мы меня понимаете? СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Извините, не очень… ГИРШЪ. М-да… Самым правильным образом! (Поднимает вверх указательный палец, делая перекрестие средний и большим.) Иначе будет то же самое, что у господ декабристов – весь пасьянс разложен, активизация проведена, сам тщетно убегающий семь лет объект – он же царь! - наконец попадается в сети (!!!). А в итоге – желанное событие происходит только через сто лет!.. Да еще, пардон, совсем не так, как планировали наши удалые молодцы!.. Вы уж поверьте мне, который руководит не одним таким предприятием – здесь должна быть исключительная чистота эксперимента. (Говорит по буквам, глядя прямо в глаза СИМЕОНОВУ-ПИЩИКУ). По буквам: «Иск-лю-чи-тель-на-я!». С потолка на СИМЕОНОВА-ПИЩИКА опускается столб голубоватого света, и он начинает медленно вращаться по кругу. Сзади к нему подходит РАНЕВСКАЯ, делает пассы руками и СИМЕОНОВ-ПИЩИК поднимается над полом, продолжая вращаться вокруг невидимой оси. Затем она медленно опускает его на землю. Свет исчезает. ГИРШЪ. Ну, вот и ладненько! Выходят. Сцена поворачивается. Кабина туристического автобуса. Впереди на экране телевизора идет «Вишневый сад» в постановке Э. Някрошюса, в ролях: Е. Миронов – Лопахин, Л. Максакова – Раневская, В. Ильин – Гаев, Варя - И. Оболдина, Фирс – А. Петренко. «…Входит Фирс. Ф И Р С (укоризненно). Леонид Андреич, бога вы не боитесь! Когда же спать? Г А Е В. Сейчас, сейчас. Ты уходи, Фирс. Я уж, так и так, сам разденусь. Ну, детки, бай-бай… Подробности завтра, а теперь идите спать. (Целует Аню и Варю.) Я человек восьмидесятых годов… Не хвалят это время, но все же могу сказать, за убеждения мне досталось немало в жизни. Недаром меня мужик любит. Мужика знать надо! Надо знать, с какой… А Н Я. Опять ты, дядя! В А Р Я. Вы , дядечка, молчите. Ф И Р С (сердито). Леонид Андреич! Г А Е В. Иду, иду… Ложитесь. От двух бортов в середину! Кладу чистого… (Уходит, за ним семенит Фирс.)» ЭКСКУРСОВОД. Внимание! (Делает тише звук телевизора.) Мы подъезжаем к музею-заповеднику… Справа мы видите часовеньку, в память безвинноубиенного Фирса… Рядом с ней – могильные плиты Ани, Вари и Трофимова… Сейчас мы подъедем к этому месту… и с него и начнется наша экскурсия в музей-заповедник «Вишневый сад»! (Делает громче телевизор.) «Далеко за садом пастух играет на свирели. ТРОФИМОВ идет через сцену и, увидев ВАРЮ И АНЮ, останавливается. В А Р Я. Тссс… Она спит… спит… Пойдем, родная. А Н Я (тихо, в полусне). Я так устала… все колокольчики… Дядя… милый… и мама и дядя… В А Р Я. Пойдем, родная, пойдем… (Уходит в комнату Ани.) ТРОФИМОВ (в умилении.) Солнышко моё! Весна моя! Занавес» ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ Поле. Новая, недавно восстановленная часовенька безвинноумершего Фирса, возле нее колодец, большие камни из мрамора, тщательно реконструируемые могильные плиты, летняя эстрада, возле которой ряды скамеек. Видна свежепроложенная дорога в музей-заповедник. В стороне, возвышаясь, темнеют тополи: там начинается вишневый сад. Вдали ряд телеграфных столбов, и далеко-далеко на горизонте неясно обозначается большой город (Таганрог), который бывает виден в хорошую, ясную погоду. Скоро сядет солнце. Х_ЭLLА в костюме Шарлотты, под мышками у нее чучела двух котов, Я_FIAT_РОМЕО в костюме Яши, ЭН_Ю_СIЯ в костюме Дуняши сидят на скамейки возле эстрады; ЕПИХОДОВ-Джамбо стоит на эстраде и играет на мандолине; все сидят задумавшись в ожидании экскурсии. ЕПИХОДОВ-Джамбо (смотрит на дорогу, перестает играть). Едут. Все встают, поднимаются на эстраду, садятся на скамейку на эстраде. ЕПИХОДОВ-Джамбо продолжает играть. Из остановившегося автобуса с эмблемой Merrill Lynch — у них, если помните, такой веселый бычок — и подпись «Be Bullish!», выходят туристы, экскурсовод умело руководит их увеличивающимся объемом. Все рассаживаются на скамейках. Х_ЭLLА-Шарлотта (пытается играть роль, в раздумье). У меня нет настоящего паспорта, я не знаю, сколько мне лет, и мне все кажется, что я молоденькая. Когда я была маленькой девочкой, то мой отец и мамаша ездили по ярмаркам и давали представления, очень хорошие. Я прыгала salto-mortale и разные штучки. И когда папаша и мамаша умерли, меня взяла к себе одна немецкая госпожа и стала меня учить. Хорошо. Я выросла, потом пошла в гувернантки. А откуда я и кто я – не знаю… Кто мои родители, может, они не венчались… не знаю. (Достает из кармана огурец и ест.) Ничего не знаю. Пауза. Так хочется поговорить, а не с кем… Никого у меня нет. ЕПИХОДОВ-Джамбо (играя на мандолине и поет). «Что мне до шумного света, что мне друзья и враги…» Как приятно играть на мандолине! ЭН_Ю_СIЯ-Дуняша. Это гитара, а не мандолина. (Глядится в зеркальце и пудрится.) ЕПИХОДОВ-Джамбо. Для безумца, который влюблен, это мандолина… (Напевает.) «Было бы сердце согрето жаром взаимной любви…» Я_FIAT_РОМЕО-Яша подпевает. Х_ЭLLА-Шарлотта. Ужасно поют эти люди…фуй. Как шакалы. ЭН_Ю_СЯ-Дуняша (Яше). Все-таки какое счастье побывать за границей. Я_FIAT_РОМЕО-Яша. Да, конечно. Не могу с вами не согласиться. (Зевает, потом закуривает сигару.) ЕПИХОДОВ-Джамбо. Понятное дело. За границей все давно уже в полной комплекции. Я_FIAT_РОМЕО-Яша. Само собой. ЕПИХОДОВ-Джамбо. Я развитый человек, читаю разные замечательные книги, но никак не могу понять направление, чего мне, собственно, хочется, жить мне или застрелиться, собственно говоря, но тем не менее я всегда ношу при себе револьвер. Вот он… (Показывает на мандолину.) Х_ЭLLА-Шарлотта. Кончила. Теперь пойду. (Роняет чучело одного кота.) Ты, Епиходов, очень умный человек и очень страшный; тебя должны безумно любить женщины. Брррр! (Идет.) Эти умники все такие глупые, не с кем мне поговорить… Всё одна, одна, никого у меня нет и… (Поправляет чучело кота.) И кто я, зачем я, неизвестно… (Уходит не спеша.) ЕПИХОДОВ-Джамбо. Собственно говоря, не касаясь других предметов, я должен выразиться о себе, между прочим, что судьба относится ко мне без сожаления, как буря к небольшому кораблю. Если, допустим, я ошибаюсь, тогда зачем же сегодня утром я просыпаюсь, к примеру сказать, гляжу, а у меня на груди страшной величины паук…. Вот такой. (Хочет показать пустыми руками, затем, увидев чучело кота-Лопахина-junior’a, показывает его.) И тоже квасу возьмешь чтобы напиться, а там, глядишь, что-нибудь в высшей степени неприличное, вроде таракана. (Брезгливо глядит на кота-Лопахина-junior’a, затем чертит у него на лбу какую-то пентаграмму. Чучело совершенно неожиданно для зрителей оживает, жалобно мяукает в зал и прыскает между зрителями, спасаясь от ЕПИХОДОВА-Джамбо.) В зале оживление, женские крики: «Уберите своего кота!!!», «На помощь!», сильный мужской удар, затем еще и еще, затем мужской крик: «Брысь! Пошел! Дрянь!!». Пауза. Вы читали Бокля? Зрители в недоумении – кому Епиходов задает этот вопрос? Голос вновьожившего кота-Лопахина-junior’а: «Верните человеческий облик!! Я требую сатисфакции!!». Пауза. Я желаю побеспокоить вас, Авдотья Федоровна, на пару слов. Вновь, еще более решительно слышится голос вновьожившего кота-Лопахина-junior’а: «Верните человеческий облик!! Безобразие! Куда смотрит ОРУД!» ДУНЯША: Говорите. Голос кота-Лопахина-junior’а: «Ну, пожалуйста… Чего Вам стоит!!» ЕПИХОДОВ. Мне бы желательно с вами наедине… (Вздыхает.) Кот-Лопахина-junior’а, появляется из задних рядов: «Ну… просите, чего хотите!! Хотите – отдам свой нефтеналивной терминал??! И не буду больше загрязнять город…» ДУНЯША (смущенно). Хорошо… только сначала принесите мне мою тальмочку… Она около шкапа… Тут немножко сыро… Кот кричит: «Ура!!! Я спасен!!!». Убегает по направлению к музею. ЕПИХОДОВ. Хорошо-с… принесу-с… Теперь я знаю, что мне делать с моим револьвером… (Берет мандолину за гриф и со всего размаха бьет ею по эстраде. Раздается звук лопающей струны, причем не одной, а сразу всех. Он поднимает торжественно остатки мандолины и шествует с ними на направлению к усадьбе.) ЯША. Двадцать два несчастья! Глупый человек, между нами говоря. (Зевает.) ДУНЯША. Не дай бог, застрелится. Пауза. Вдруг раздается отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий и печальный. Экскурсовод делает знаки всем потихоньку подниматься и идти в усадьбу. Я стала тревожная, всё беспокоюсь. Мне еще девочкой взяли к господам, я теперь отвыкла от простой жизни, и вот руки белые-белые, как у барышни. Нежная стала, такая деликатная, благородная, всего боюсь… Страшно так. И если вы, Яша, обманите меня, то я не знаю, что будет с моими нервами. ЯША (целует её). Огурчик! Конечно, каждая девушка должна себя помнить, и я больше всего не люблю, ежели девушка дурного поведения. ДУНЯША, Я страстно полюбила вас, вы образованный, можете обо всем рассуждать. Пауза. ЯША (зевает, смотрит на пустеющий скамейки). Да-с… По-моему так: ежели девушка кого любит, то она, значит, безнравственная. Пауза. Вопросительно смотрит куда-то за кулисы. Оттуда высовывается голова АЗЪ_A_ЗIРА, он показывает им продолжать играть, даже перед пустым залом. Приятно выкурить сигару на чистом воздухе… (Прислушивается.) Сюда идут… Это господа… Дуняша порывисто обнимает его. Из-за сцены появляются ГИРШЪ, РАНЕВСКАЯ и СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Садятся на опустевшие скамьи. Идите домой, будто ходили купаться, идите этой дорожкой, а то встретятся и подумают про меня, будто я с вами на свидании. Терпеть этого не могу. ДУНЯША (тихо кашляет, в зал). У меня от сигары голова разболелась… (Уходит.) ГИРШЪ (хлопает в ладоши). Спасибо, друзья!! Сыграно бесподобно. Из-за кулис появляются ЭН_Ю_СIЯ, Х_ЭLLА, Я_FIAT_РОМЕО. Выходят на авансцену, кланяются. Уходят в кулисы. ГИРШЪ. Ну вот, дорогой Вы мой, первое действие нашей драмы, или, лучше сказать, экшн-действия, завершено. Как Вы видите, все пока идет по нашему, вернее, по Вашему сценарию… Процесс активации правильно пошел. Теперь все дело в руках АЗЪ_A_ЗIРО, но я за него беспокоюсь – ему приходилось разруливать и не такие ситуации. Один джамб с Федором Кузьмичем чего стоит! (Отпускает жестом появившуюся х_ЭLLУ.) Господа каялись и предавали друг друга в казематах Петропавловки, а он организовал вполне сносный вирус с лже-смертью императора и перерождением его в богомольного старца… И ситуация правильно сзиповалась на сто лет. А работа нашего кабальеро с брошенным и опозоренным бегством отца бывшим купеческим сыном по фамилии Чехов! Блеск. И до сих пор ждет своего часа вирус имитации лже-смерти и бегства вышеупомянутого Чехова в Африку. Просто приятно было наблюдать за его работой. РАНЕВСКАЯ смотрит на него, затем делает знак. ГИРШЪ делает отрицательный жест: «Еще рано». СИМЕОНОВ-ПИЩИК (тревожно). Что Вы понимаете под словами «процесс активации правильно пошел»?.. Появляется кот, несущий в зубах уже никому не нужную тальмочку, ластится к РАНЕВСКОЙ. Та забирает шляпку у него и задумчиво щекочет ему подбородок. Кот начинает мурлыкать. ГИРШЪ (смотрит на них, затем поворачиваясь к нему). М-да… О чем-бишь я?! Ах, да! Об успехе нашего друга… Хотя, я все же не назвал бы его решение «успехом», скорее – «вынужденный инверсный ход», так будет точнее. Дело в том, что, если вы помните, есть вирусы и есть антивирусы. Одни создают бизнес-фарт-проекты, как наш котообразный друг, другие… (Глядя на СИМЕОНОВА-ПИЩИКА.) Пытаются восстанавливают свои разрушенные семьи, но то и другое можно рассматривать как некие вирусы. У каждого из них свой код, свой активирующий момент, своя программа работы. Отработав свой цикл, реализовавшись, так сказать, вирус замирает, ожидая своего нового часа. Антивирусы интереснее – они ведут войну с вирусами, причем непрерывно. Правда, и тут и там мы оставляет за скобками рассмотрения автора. Автор, перестающий думать своего вируса, как правил, теряет его, так как все время образуется новые, более хитрые и агрессивные. РАНЕВСКАЯ берет кота-ЛОПАХИНА-Juniora на руки, поднимается, идет к сцене. ГИРШЪ тоже поднимается, согласно кивает головой, ведя за собой СИМЕОНА-ПИЩИКА. Над сценой появляется луна полумесяцем. РАНЕВСКАЯ поднимает руки, и кот плавно перемещается на рог полумесяца. Сидит там, дико оглядываясь по сторонам, боясь от страха даже мяукать. Руководители уходят. Бывшие актеры выходят на сцену. ЭН_Ю_СIЯ. (смотрит на кота). Негредо и альбедо. РОМЕО. Донья, как всегда, любит театральные спецэффекты. ЭН_Э_СIЯ. А мне нравится. Кис-кис-кис! Кот начинает тревожно мяукать. РОМЕО. Спустите его. Я не могу лицезреть мучения бедного животного. ЭН_Ю_СIЯ. Нельзя! Процесс трансформации еще не дошел до своей критической точки. (Надевает оставленную РАНЕВСКОЙ тальмочку.) А вообще – какой он был, этот Лопахин? Рыженький? РОМЕО. Не бойся. Роль бледнолицей у нас отведена х_ЭLLЕ. У нее очень хорошо получается. ЭН_Ю_СIЯ. А я бы в этот раз предложила бы мессиру себя. РОМЕО. Ты бы лучше обратись к Донье, она в этих делах как раз отвечает за чистоту эксперимента. А то, если хочешь, я бы мог за тебя похлопотать… ЭН_Ю_СИЯ. Естественно, не бескорыстно… РОМЕО. Бескорыстно у нас только вон Джамбо свои арканы всем сует кому не попадя! Недаром к нему так и прилипла погоняло «двадцать два несчастья», так как никто толком с этими арканами сейчас работать не может, и получается всякий каламбур – вместо нефтеналивного терминала – гнев губернатора Чуба, вместо убитого мэра – глупый хлопчик с завода и так далее… Надо смотреть фактом в глаза… ЭН_Ю_СIЯ. Правильнее будет сказать - в лицо! Я_FIAT_РОМЕО. Вечно ты любишь исправлять! В глаза, моя милая лже-Дуняша с белыми, нежными руками… (Подсаживается к ней на скамейку, пытается обнять. Та сопротивляется.) ЭН_Ю_СИЯ. Скоро уже снова играть! Я_FIAT_РОМЕО. Да нет, они еще только-только в зал с приведениями зашли, сейчас им х_ЭLLА являться станет в виде ожившей покойницы. Негредо так негредо, всякие ужасы, травмы, боль и смрад… (Снова пытается приобнять ЭН_Ю_СIЮ. Та решительно отпихивает его.) Кот резко мяукает, испускает струю мочи и кала и, не удержавшись, падает с луны прямо на них. Крики ужаса, боли, ЭН_Ю_СИЯ пытается спасти свой театральный костюм от нечистот кота. Тот лежит, не двигаясь. Я_FIAT_РОМЕО (отряхиваясь). Подох, что ли?... ЭН_Ю_СIЯ. Как же! Подохнет он! (Пихает его носком туфли.) Вон, моргает, зараза! Я_FIAT_РОМЕО. Прямо на меня упал! Кто бы сказал – не поверил! Пойду, спрошу – вдруг это происки Джамбо-ЕПИХОДОВА, что-то слишком уж точно гад на меня попал. А ведь давеча что-то он мне такое говорил, мол, что себе пожелаешь и т.д. Чувствуя знакомый запашок-с… ЭН_Ю_СIЯ. Фу! Дрянь какая! Как я теперь играть-то буду! Я_FIAT_РОМЕО. А так и будешь – зрителям такие штучка сейчас только и подавай, а на простого Чехова уже никто и смотреть не хочет: ну продали этот сад, и что?! Какая в этом, польза и смысл? Вот когда Клинтон Монику Левински в Белом доме ухаживал, об этот и спектакль или книгу можно прочитать. А так… Если бы мне не обещали участие в новом мегаевропейском проекте, только бы меня и видели здесь! ЭН_Ю_СIЯ. Какой важный! А что ж мы тогда от бедной девушки хотели – попользоваться и в кусты?! Я_FIAT_РОМЕО. Ну почему обязательно в кусты?! А почему бы, собственно говоря, и не в кустах?! (Довольный своим каламбуром, смеется.) ЭН_Ю_СIЯ. Смотри, кто-то из часовни идет!... Наверно, турист от группы отбился. Вот будет госпоже экскурсоводу! И поделом, мне она давно уже казалось какой-то фурией… От часовни идет старик во фраке и белых перчатках. Что-то бормочет на ходу. Слышны только отрывки фраз: «Пустой человек… Недотепа… уйду спать, а без меня тут кто подаст, кто распорядится… Один на весь дом». Я_FIAT_РОМЕО (провожая его взглядом). Так это же Фирс! Вот – бэст!! ЭН_Ю_СIЯ. Какой еще Фирс?... Неужели тот самый?! Я_FIAT_РОМЕО. А ты думала! ЭН_Ю_СIЯ. А кто же тогда в часовне лежит?! Я_FIAT_РОМЕО. Естественно, никого… Очередной вирус. ЭН_Ю_СIЯ. Или анти-… Вот это да!! Об этом я не знала. Я_FIAT_РОМЕО. Ты еще много не знаешь, крошка! Тебе еще учиться и учиться у опытных людей, а ты уже – вон, в самое рубедо лезешь! Заработаешь штрафной круг, да и не один, дорогая. (Приобнимает её.) ЭН_Ю_СIЯ. Фу! Как от тебя пахнет котом! Я_FIAT_РОМЕО. Миль-пардон! От Вас, конечно же, пахнет фиалками и жасмином… (Целует её в щеку.) ЭН_Ю_СIЯ (все еще под впечатление от воскресшего старика Фирса.) Надо же! Сколько ж ему лет! Я_FIAT_РОМЕО (играя её локоном). А он, наверное, Вечный Жид, или еще какой-нибудь вирус… Из-за автобуса появляется водитель с ведром. Идет к колодцу, набирает воды, возвращается. Берет щетку, стирает с бока автобуса надпись, из-под которой проступает новая: веселый ребенок на белом коне на фоне огромного солнца. Слоган: «¥€$ – и ты-$». Кстати, а не решить ли нам обе проблемы сразу? Возьмем у водителя ведро воды, всполоснем наши одежды, а пока они будет сохнуть, познакомимся с внутренним устройством автобуса? ЭН_Ю_СIЯ. А что там, внутри? Я_FIAT_РОМЕО. А Вы что не знаете?! О-о-о-о! Там же есть прямая трансляция из зала чудес. Где, как Вам и хотелось, будут происходить всякие трансформации… и фокусы! ЭН_Ю_СIЯ. Ну, мы быстро! Правда? Я_FIAT_РОМЕО. Чиста, самая, буквально, альбедовская чистая правда. (Встает, держа ЭН_Ю_СIЯ за руку, и пятясь ведет её к автобусу). ЭН_Ю_СIЯ. Ну, мы на минутку! И сразу будем готовится к спектаклю!.. Они подходят таким странным образом к автобусу, Я_FIAT_РОМЕО что-то говорит водителю, тот согласно кивает и выходит из автобуса. Они поднимаются вовнутрь, закрывая за собой дверь. Водитель смотрит на окна автобуса. ВОДИТЕЛЬ: Эй, на барже! Из окна выглядывает уже полураздетый Я_FIAT_РОМЕО. ВОДИТЕЛЬ: У тебя, парень час! Успеешь? (Я_FIAT_РОМЕО делает успокоительный жест рукой.) ВОДИТЕЛЬ смотрит по сторонам, затем направляется к реке. Занавес ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ Кабинет директора музея. За полупрозрачной стеной – «зал чудес». На экране большая карта Таганрога, на которой загорается какие-то значки, как только Х_ЭЛЛА (с котом на поводке) берет за руку людей от ЕПИХОДОВА-Джамбо и отводит на их какие-то места. В комнате на диване сидят ГИРШЪ и РАНЕВСКАЯ. Между ними – СИМЕОНОВ-ПИЩИК. У кулис появляются ПРОЛОГ и ЭПИЛОГ. ПРОЛОГ. Критический момент! ЭПИЛОГ. Всей пьесы гадки и разгадки! ПРОЛОГ. Вы посмотрите – месиво людей вдруг превратится в симпатический кристалл! ЭПИЛОГ. Простой процесс, а сколько в нем загадки, ворожбы! ПРОЛОГ. Сейчас наступит главная развязка – родится звук! ЭПИЛОГ. Но как услышать звук, когда совсем к другим словам привыкли уши? ПРОЛОГ. Услышишь! Подожди! Сквозь шум дождя не сразу же и мы услышим звук обрывающейся струны. Но если та струна себе тихонько запоет, тогда уж всей душой готовы мы её мелодию услышать. Уходят. ГИРШЪ. А вы знаете, вчера, когда мы ехали через весь город, мне он как-то глянулся!... СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Глянулся! Конечно же! В нашем городе столько нового, много новых, красивых домов построено в самое последнее время, почти как в Ростове или Москве! РАНЕВСКАЯ. А мне он чем-то напомнил Париж… СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Да Вы что! Вот бы никогда не подумал. РАНЕВСКАЯ. В Париже пентагональная структура площадей и улиц, так что когда выходишь с какой-то площади, то совсем не знаешь, в каком месте очутишься за очередным углом. СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Да Вы что?! А где… а где же в нашем городе Вы увидели пентагональную структуру… вроде бы у нас все улицы лучами расходятся от бывшей крепости… РАНЕВСКАЯ. Там, где стоит памятник Александру I. И переулок, пересекающий эту площадь наискось. СИМЕОНОВ-ПИЩИК А-а-а, это Банковская площадь! А этот странный переулок, пересекающий площадь, раньше назывался Варвациевским, по имени греческого пирата, основавшего в городе мужской монастырь. РАНЕВСКАЯ (лукаво). Так уж и пирата? Наверное, «героя греческого освободительного движения»! ГИРШЪ. То-то и мне показалось, что на этой площади стоять как-то правильно и хорошо. РАНЕВСКАЯ. Но где же там стоял монастырь? СИМЕОНОВ-ПИЩИК А прямо перед памятником! Тот американизированный дом с магазином построили в тридцатых годах на его месте. РАНЕВСКАЯ. Замечательная смена декораций – монастырь на «американский» дом с ватерклозетом и электрическим освещением! ГИРШЪ. «Ниагара анлимитед»… (Смеются вместе с Раневской. Вспоминает bon-mot, вращая указательным пальцем.) «Нельзя…». РАНЕВСКАЯ (подхватывая). «Нельзя научиться плавать…». (Вместе.) «… в домашнем унитазе». ГИРШЪ. М-ада! Пробабка была… РАНЕВСКАЯ. А я все думала, почему мне этот дом напоминает тщательно продуманную стену… Ведь в монастырь был вход, - исчезнувший пятый луч площади! - а здесь – только двери в магазин продтоваров!... Был Париж – стал… ГИРШЪ. Нью-Йорк! (Возвращаясь к действительности от приятных воспоминаний.) И какие же легенды-тосты связаны у вас в городе с этим монастырем? СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Да, в общем, никаких – давно ж это все было, да и большевики постарались, все храмы, пардон, посносили!... ГИРШЪ. Ну что ж, посмотрим… (Протягивает руку куда-то в пространство и достает сильно потрепанную книгу, обернутую целлофаном. На обложке её веснушчатый парнишка в картузе и надпись «Жизнь и приключения ЗАМОРЫША».) Так что ж нам тут пишет товарищ Василенко? Открываем и… первый заголовок нам говорит… О! «Не здесь ли сокровища пирата?». Ну вот, а Вы мне говорили, что не было легенд… А вот здесь – «Все смешалось в моем сне, и все было черное: черным огнем горел какой-то каменный дом и из его окон валил черный дым, черный бык с патлатой головой патера Анастасэ бил ногами о землю и из-под ног его во все стороны летели куски черного угля; я в страхе бежал по улице, а на улице буря ломана акации, и на них трепетали черные гроздья…» РАНЕВСКАЯ. Прямо-таки таганрогский Борис Пастернак… ГИРШЪ. М-да… (Читает дальше, но уже про себя.) Что ты хочешь, одно время… Все задумались о чем-то о своем. Фирс, уже давно стоявший в углу как смутная палка, медленно переместился за их спинами в «зал чудес». Тотчас на экране в районе порта появился какой-то неясный знак, может быть даже новый аркан, но плохо видимый. ГИРШЪ (чуть брезгливо листая растрепанный библиотечный фолиант). Детские сны революционной поры… Одни видят черный огонь и черный уголь, другие, более взрослые, этот огонь раздувают и подпаливают весь мир!.. (Закрывает книг. Думает о чем-то о своем.) Катэргарис, катэргарис… РАНЕВСКАЯ. Катергарис..? Это что – проклятие кому? ГИРШЪ. Вашему покорному слуге! (Резко встает.) Надо остановить бал! РАНЕВСКАЯ. Но почему?!! Все пока что идет по плану? Сейчас принесут Лопахина-кота и… ГИРШЪ. Как же ты не понимаешь?! Нельзя продолжать, раз мы с тобой пропустили такой важный эпизод 1814 года, как монастырь с легендой о зарытом в нем богатстве-кладе!.. Скажите мне, любезнейший, а что Вы нам еще не договорили? СИМЕОНОВ-ПИЩИК (растерянно). Не понимаю о чем Вы: все счета проверены, растраты никакой нет… А если кто что и говорит, то ему просто завидно, что денег не досталось так много, как ему соседу, но дело в том, что… ГИРШЪ. Да постойте Вы! Дело совсем не в деньгах! Бог с ними, скаредными, потому и сумму выделялась вам не маленькая, чтобы никаким особых толков не возникло. Я говорю о другом – о городских легендах, связанных со смертью императора Александра?! СИМЕОНОВ-ПИЩИК (совсем потерявшись). Да какие легенды?! Я ничего не пойму!.. (Чуть не плачет.) Этими легендами дочь моя занималась. ГИРШЪ. Дочь вашу пригласите сюда! И быстрее, быстрее, пока АЗЪ_A_ЗIРО не вмешался! СИМЕОНОВ-ПИЩИК, быстро семеня ногами, убегает. РАНЕВСКАЯ, Самуэль, ты сошел с ума! Столько лет, столько усилий – и на тебе, «остановить бал»! А ты понимаешь, что нам после этого будет?? ГИРШЪ. Конечно же, дорогая сестричка! Как же мне… и не понимать… (Оборачивается к стене.) Герр профессор, нам требуется поддержка! ГОЛОС ИЗ СТЕНЫ. Какая и зачем? ГИРШЪ. Обнаружен странный артефакт, на который мы вначале не обратили внимание: монастырь с заброшенной легендой о кладе. Явное просачивание в пространство города мифа о городе-царстве Божьем на земле. Прошу разрешения становить ход процесса! Всю ответственность за содеянное полностью беру на себя. Пауза. ГОЛОС ИЗ СТЕНЫ. Как считает Инесса? ГИРШЪ. Я… ГОЛОС ИЗ СТЕНЫ. Я спрашиваю теперь не тебя!.. РАНЕВСКАЯ. Я могу продолжить бал, но последствия, как Вы сами понимаете, герр профессор, могут быть самыми непредсказуемыми!.. Я чувствую впереди опасность, которая потребует много времени и сил. ГИРШЪ. А времени у нас и нет! Остановка бала приведет к меньшим последствиям!.. Пауза. ГОЛОС ИЗ СТЕНЫ. Останавливайте. План по выходу из создавшейся ситуации должен быть у меня не позднее появления первых результатов Вашего неудачного эксперимента… Всё. Я не шучу. Пауза. Появляется суетящийся СИМЕОНОВ-ПИЩИК с дочерью. ГИРШЪ. Вам чего?! СИМЕОНОВ-ПИЩИК (растерянно). Ну, Вы ж сказали, что бы я привел… ГИРШЪ. Да-да, конечно, но это теперь потом! Хотя, дорогая Дарья, какая у Вас есть информация о легендах и действиях людей, связанных со смертью Александра I? ДАРЬЯ. Есть информация о рукописях неоконченного романа Льва Толстого… ГИРШЪ. Это есть. Работа одного нашего подразделения. Еще? ДАРЬЯ. Еще «Роза мира»… ГИРШЪ. Это тоже понятно! Еще, скорее, пожалуйста, кажется, АЗЪ_A_ЗIРО начинает свой заключительный аккорд!! РАНЕВСКАЯ. Я пойду, остановлю его (Проходит через стену. На экране начинается непонятное мигание, искры, свечения, картинка медленно «плывет», затем исчезает. Теперь это просто стена вы доме.) ГИРШЪ. Хорошо. (Оборачиваясь к ним). Итак, что еще? ДАРЬЯ. Да больше и ничего особого нет, все больше повторяют эти первоисточники. ГИРШЪ. Нет, я Вас уверяю, должно что-то быть! И чем быстрее Вы найдете этот недостающий сегмент, тем лучше для всех нас будет… Итак?! СИМЕОНОВ-ПИЩИК (подобострастно). А может быть… ГИРШЪ. Нет, ход Ваших мыслей и так понятен! Бал будет остановлен, усадьба снесена, все документы сожжены. И благодарите Бога, чтобы те деньги, которые Вы вместе с Лопахиным смогли утащить, не завели Вас в жизненный тупик! (Подходит к девушке.) Итак, Дарья, моя надежда только на Вас! Вспоминайте, вспоминайте, Вы же молоды, взяток не брали, сильно не грешили, так что мозги у Вас должны быть в порядке! (Водит руками над ней.) Итак?! Что есть?? ДАРЬЯ (выходя из транса). Есть еще один момент, но я его никак не пойму… Из соседнего зала раздается дикий визг кота, затем женские истошные крики. Два кота, которых держала на поводке х_ЭLLА, дерясь между собой, проносятся по потолку и исчезают за окном. ГИРШЪ. Все хорошо, АЗЪ_A_ЗIРО, как всегда, хорош! (Оборачивается к Дарье.) Слушаю Вас, моя дорогая спасительница! Что Вы там смогли увидеть, в своем неглубоком сне?.. ДАРЬЯ (чуть порозовевшая от комплимента). Есть только один вариант… ГИРШЪ. И что он нам дает?! Давайте, давайте, дорогая, поверьте, наконец-то в себя, что вам мешает, мы сейчас исправим в момент. ДАРЬЯ. Папа. ГИРШЪ. Ах, это?! (Поворачивается к СИМЕОНОВУ-ПИЩИКУ). Дорогой Вы мой, идите, провожайте обиженных гостей! Стелитесь перед ними, целуйте их вип-персональные задницы, иначе в этом городе у Вас жизни больше не будет! Вы меня компроневу?! СИМЕОНОВ-ПИЩИК (растерянно). А как же мне… Что же??! И это всё?! ГИРШЪ. Да идите же Вы, наконец, к черту!! Дорогой Вы мой! СИМЕОНОВ-ПИЩИК, всё еще не веря в крах, удаляется. ГИРШЪ. Итак, мое дорогое дитя, что у Вас есть сказать нам? (Из зала появляется РАНЕВСКАЯ, делает успокоительный жест рукой). Ну… ДАРЬЯ. Мне показалось… ГИРШЪ. Что Вам, дитя мое, показалось? ДАРЬЯ (наконец решается). Старец!.. ГИРШ (терпеливо). Что – «старец»? ДАРЬЯ (сильно волнуясь). Старец… как его… Алексей… Нет!! Не Алексей… РАНЕВСКАЯ. Павел. ДАРЬЯ (оборачиваясь к ней). Да, Павел! Когда он пришел в город, то говорил, что его привела сюда легенда о Федоре Кузьмиче… который, вроде бы, был императором Александром… ГИРШЪ. Вот. Я же говорил, что Вы у нас золото! Спасибо Вам! (Целует её в лоб.) Надо было сразу доверить Вам руководство проектом, а не Вашему папеньке… Который теперь таких дел натворил. (Отходит от неё.) РАНЕВСКАЯ и ГИРШЪ понимающе смотрят друг на друга. ДАРЬЯ. Самуэль Енович! ГИРШЪ (задумавшись о своем). Да?! ДАРЬЯ, А можно мне будет остаться… ГИРШЪ. Нет, дорогая моя! Весь этот проект теперь закрыт. Гости разъедутся, регистрирующие органы получат уведомление о закрытии музея на аварийный ремонт, дом снесут, вишневый сад выкорчевают и тэ дэ и тэ пэ, как у Вас говорят… ДАРЬЯ. Но можно же сохранить хоть сад?! Он такой красивый, мне так нравилось в нем гулять по утрам… ГИРШЪ. Странным образом, в этой стране вишневые сады не приживаются, дитя моё… И это очень интересный урок, который я совсем не ожидал… Когда мы делали этот проект, казалось, что… РАНЕВСКАЯ. Пора звать АЗЪ_A_ЗIРО! ГИРШЪ. Да, ты, конечно же, права! Извините, дитя моё! Но мы вынуждены Вас покинуть! (Идет к закрытому окну, открывает его.) М-да, нам пора… солнце уже садиться. Нам пора в путь! ДАРЬЯ (не сдаваясь). Но Вы еще вернетесь?! РАНЕВСКАЯ. Не волнуйся, девочка моя, мы тебя теперь не покинем! ГИРШЪ. Долг платежом красен! Ты нам подсказала очень важный, пропущенный нами в своё время момент, теперь очередь за нами. Можешь что-нибудь попросить для себя. ДАРЬЯ. Я?! А что мне попросить?! АЗЪ_A_ЗIРО (появившийся в кабинете). Все, что хочешь! ДАРЬЯ. Тогда я хочу оставить этот сад! АЗЪ_A_ЗIРО. Ба! Вот так скромное желание! Целый сад! ДАРЬЯ (упорно). Да, я хочу, что бы Вы не выкорчевывали его! Все переглядываются. ГИРШЪ. Но, может быть, ты попросишь что-нибудь другое?! Дело в том, что этот сад у тебя все равно отнимут мурые дядьки из комитета по землеустройству… АЗЪ_A_ЗIРО. Да тот же Лопахин! ГИРШЪ. Или наш общий друг Лопахин! ДАРЬЯ, Все равно! Пусть он живет!.. А я просто буду иногда приезжать к нему, радоваться, что это благодаря мне он такой большой и красивый. И живет. ГИРШЪ. М-да… АЗЪ_A_ЗIРО. Случай бескорыстного самообманства. ДАРЬЯ, И пусть «самообманства». Должно же быть на земле что-то такое, за что люди отдают не деньги свои, а душу!... АЗЪ_A_ЗIРО. Барышню понесло! РАНЕВСКАЯ (вдруг что-то увидев в ней или поняв). А скажите-ка мне, дорогая, ведь Вы знали о старце Павле, и сознательно не сказали об этом нам, вернее, своему отцу. Почему?! Вам было какое-то виденье, приказ? Во сне Вам кто-то явился? Не могли же Вы сами принять такое решение. Да, я гляжу у Вас есть, хотя и не очень развитые, сверхспособности, но так далеко смотреть в будущее, чтобы увидеть весь проект в целом!.. И так лихо его свернуть… ГИРШЪ. Как!! Наша любимая дочь и является индуктором сил, нам противостоящих! АЗЪ_A_ЗIРО. Бест! Тысячу баллов! Вот это компот! РАНЕВСКАЯ. А Вы как думали! Девочка совсем не так проста, как нам показалось! Вбегает СИМЕОНОВ-ПИЩИК. СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Все гости удовлетворены… (Видит хозяев, обступивших его дочь). Что случилось? Дарья?!! РАНЕВСКАЯ. Не кричите… ГИРШЪ. Не кричите, мой дорогой! Дайте нам подумать. Все слишком как-то нанеслось… СИМЕОНОВ-ПИЩИК (растерянно). Что… Что произошло?!! Что еще… ГИРШЪ. Ваша дочь попросила нас оставить ей вишневый сад. В целости и сохранности. И я дал ей слово... СИМЕОНОВ-ПИЩИК (растерянно). Ну и что?! Разве это не хорошо – сад будет, еще будут люди… приезжать. ГИРШЪ. Так-то оно так, но… АЗЪ_A_ЗIРО. Именно она и закрыла этот проект! СИМЕОНОВ-ПИЩИК (совсем потерянно). Дарья?! Моя дочь?! АЗЪ_A_ЗIРО (подсказывая всем). Приехавшая из Москвы… ГИРШЪ. Ах, вот оно в чем дело! АЗЪ_A_ЗIРО. Дранг нах зюден! ГИРШЪ. А скажите-ка, дорогая Дарьюшка, с кем в Москве Вы вели беседы о нашем проекте? ДАРЬЯ. Ни с кем! АЗЪ_A_ЗIРО. Правда. ГИРШЪ. Сам вижу. Тогда… что? РАНЕВСКАЯ. Может, я попробую? ГИРШЪ. Давай! СИМЕОНОВ-ПИЩИК (растерянно). Вы… Вы… Что будете делать с ней?! ДАРЬЯ. Не волнуйся, папа, ничего они мне не сделают! ГИРШЪ. Это ж почему? А? ДАРЬЯ. Потому что они обещали оставить сад, и свое обещание не могут не выполнить, иначе – всё будет еще хуже! Не правда ли… «мессир»?! ГИРШЪ. А Вы смелая девочка! Только не учли один момент – все еще течет, все еще изменяется. Может быть те, кто Вас послали сюда… ДАРЬЯ/ Меня никто не посылал. Я сама приехала. АЗЪ_A_ЗIРО. Абзац! Полный Абзац, Марья Ивановна! РАНЕВСКАЯ. Не паясничай! Тебя еще люди ждут!.. Появляется превращенный в человека Лопахин-junior. ЛОПАХИН-JUNIOR. Господа! Господа!! Как же так?!! Меня… В кота!!? Я не позволю?!! Я не могу!! Я… РАНЕВСКАЯ. Заткните его. Пусть радуется, что ему вернули его прежний псевдочеловеческий облик!.. АЗЪ_A_ЗIРО. Айн, цвай… ЛОПАХИН-JUNIOR (кричит). Нет!!! (Падает на колени, бежит к ГИРШУ.) Я больше не буду воровать ваши деньги!! Я все верну!! До копеечки!! До последнего нуля… АЗЪ_A_ЗIРО вопросительно смотрит на ГИРШа. ГИРШЪ. Ладно уж, пусть живет, раз вочеловечили! Свой подлец – катэргарис! – нам здесь еще нужен. Тем паче – изрядно напуганный подлец. ЛОПАХИН-JUNIOR безумно целует ему туфли. РАНЕВСКАЯ. А он и вправду – «мужик». ДАРЬЯ. А еще предложение делал… ГИРШЪ. А вот этого, дорогой Вы мой, не надо. (Брезгливо.) Уберите его от меня. АЗЪ_A_ЗIРО. …Драй! (Лопахин-junior исчезает из виду.) СИМЕОНОВ-ПИЩИК (растерянно, пытается перекреститься). Боже мой! АЗЪ_A_ЗIРО. И не думай! А то руку отрублю! (СИМЕОНОВ-ПИЩИК испуганно зажимает свою руку.) ГИРШЪ. Хорошо. А мы давайте все-таки вернемся к нашей уважаемой Жанне-Дарье. СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Не трогайте её… Пожалуйста! АЗЪ_A_ЗIРО. Руку! СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Не надо руку! И её не надо! Я все деньги, что украл - верну! РАНЕВСКАЯ. Странный это народ! АЗЪ_A_ЗIРО. В Бога не верят, а креститься все еще готовы… РАНЕВСКАЯ (брезгливо). И деньги воровать. ГИРШЪ. М-да… Факт! Ну, что будем делать? (АЗЪ_A_ЗИРО.) Оставим её в живых? АЗЪ_A_ЗIРО (браво). Как прикажите, мессир! ГИРШЪ. М-да…? СИМЕОНОВ-ПИЩИК становится перед дочерью, закрывая её собой. ДАРЬЯ. Не надо, папа! Они же мне ничего не сделают. РАНЕВСКАЯ. Ой, ли? АЗЪ_A_ЗIРО. Ой, ла-ла! «This program has performed an illegal operation and will be shut down. If the problem persists, contact the program vendor». СИМЕОНОВ-ПИЩИК, продолжая закрывать дочь, спиной подталкивая её к окну. ГОЛОС ИЗ ОКНА. Эй, помогите!! В окне появляется водитель, на руках которого лежит ребенок. ВОДИТЕЛЬ. Здесь врачи есть?! Дарья бросается к нему, подхватывает ребенка, кладет его на диван, делает искусственное дыхание. Ребенок еле слышно стонет. ВОДИТЕЛЬ (залезая в окно). Да нет, дыхание я ему уже сделал. Он почти уже утонул, хорошо, что вовремя подошел!... (Наклоняясь над ним.) Надо обратиться к врачу. Скорую бы ему! Я свою трубку в кабине забыл… АЗЪ_A_ЗIРО вопросительно смотрит на ГИРШЪа. РАНЕВСКАЯ отрицательно качает головой. ГИРШЪ обозревает всю ситуацию целиком. ВОДИТЕЛЬ. Так есть же здесь телефон?! (Смотрит на всех по очереди.) СИМЕОНОВ-ПИЩИК. Да, да, да! Даша, пожалуйста, проводи товарища водителя, пусть он позвонит в скорую (!!). Даша и водитель хотят выйти, но на их пути встает АЗЪ_A_ЗIРО. АЗЪ_A_ЗIРО. «PRE PASIPHAE HUM HUM MINOSAUR». ВОДИТЕЛЬ. Что такое? ГИРШЪ. Не надо никуда ходить! Вот вам ваша трубка, звоните! (Протягивает ему сотовый телефон.) ВОДИТЕЛЬ. Мой… действительно. Откуда он у Вас? (Набирая номер.) Алло, скорая??! Человек, т.е. мальчик девяти-двенадцати лет... Тонул… Откачали, но дальше… Музей-заповедник «Вишневый сад»… Кабинет директора… Да… Жду, т.е. ждем! (Всем.) Скоро приедут! РАНЕВСКАЯ. Посмотри на его руку! ВОДИТЕЛЬ. А что – рука? Это эмблема моего яхт-клуба. Который мы решили организовать здесь у Вас, рядом с музеем… А что – нельзя было?! Так Лопахин сказа… ГИРШЪ. Всё!! Всё!! Я все понял! Телефонная трубка звонит. ВОДИТЕЛЬ. Да?! Есть… конечно же… (ГИРШУ). Это вас. ГИРШЪ. Меня?! (Берет трубку, молчит). Да? (Трубка что-то шепелявит. ГИРШЪ медленно начинает закипать.) Я всё уже прекрасно понял. И без вашего приглашения. Да. Согласен. Без вопросов. Договорились. До связи. (Отдает трубку водителю.) Их придется отпустить, иначе… словом, пусть идут. (Делает знак АЗЪ_A_ЗIРО.) Водитель берет ребенка на руки, за ним идет Дарья, затем СИНЕОНОВ-ПИЩИК, растерянно глядя на ГИРША. РАНЕВСКАЯ. Самуэль, как ты мог! Ты не только испортил весь бал, но и что теперь мы сами будем делать?! ГИРШЪ. Мы – ловушке. В хорошо подготовленной и тщательно спланированной ловушке. И месть этой девочке здесь ничего не решало. Нам самим дали возможность сюда прийти, дали возможность, как я теперь понимаю, инвестировать свои деньги, при этом весь процесс шел под их полным контролем. РАНЕВСКАЯ. Кого, черт возьми, «ИХ»?! ГИРШЪ. Нам теперь надо выход искать, а не за девочками… АЗЪ_A_ЗИРО, ты выход нашел? АЗЪ_A_ЗИРО. Уже давно, еще только-только всё здесь закладывалось. Только перед ним сейчас змеи ползают. Много змей… А когда они расползутся… РАНЕВСКАЯ. Хватит здесь Пелевина нам цитировать!! Не время шутить! АЗЪ_A_ЗИРО. А почему бы и не пошутить?! Выход, действительно, есть, но перед ним, действительно, наши новые хозяева, напустили змей… ГИРШЪ. М-да… Может быть, те, кто нам мешали, нам и помогут?.. РАНЕВСКАЯ (Гиршу). Ты о чем?! ГИРШЪ. Я - о яхт-клубе. А что если наш «Святитель»… РАНЕВСКАЯ. Он в лиман не войдет! АЗЪ_A_ЗИРО. Ветер! Здесь море легко поднимается на метр-два под сильный ветер. ГИРШЪ. Правильно! А они отпустят его из порта? АЗЪ_A_ЗИРО. А «на прогулку»… РАНЕВСКАЯ. А в сильный ветер… В комнате появляется экскурсовод. ЭКСКУРСОВОД. Извините меня… я директора не могу нигде найти. Экскурсию надо отправлять назад, а водителя автобуса нет… Они переглядываются. ГИРШЪ. Может, через автобус… АЗЪ_A_ЗIРО. Они его ведут. РАНЕВСКАЯ. А как мы доберемся до лимана? ГИРШЪ. А змеи… В дверях появляются х_ЭLLА, ЭН_Ю_СIЯ, Я_FIAT_РОМЕО, ЕПИХОДОВ-Джамбо. РАНЕВСКАЯ. Так кто же нас всех сделал?! Занавес. ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ Действие первого акта. Нет ни занавесей на окнах, ни картин, осталось немного мебели, которая сложена в один угол, точно для продажи. Чувствуется пустота. Около выходной двери и в глубине сцены сложены чемоданы, дорожные узлы и т.п. Налево дверь открыта, откуда слышен голос Дарьи. ЛОПАХИН-JUNIOR стоит, ждет. Затем начинает бормотать какие-то слова. Доносятся только отрывки фраз: «…двадцать это не двадцать метров, оказывается, а двухтысячный год… три и пять тоже не метры, а просто годы… сразу не допер… Но… если «клад» - это не клад, а просто матрица, через которую просвечивается мир иной, тогда… пошел… не красный десант, а десант красного… мастер из Индии… сингх…О, боже мой…». В передней ЕПИХОДОВ –Джамбо увязывает ящики. На авансцене стоит тумбочка первого акта, но за ней теперь некий Лектор. ЛЕКТОР. Парадокс современного этапа глобализации состоит в том, что постепенно возникает потребность в новом подходе к уже давно опробованным предметам. Формируется (пока еще неосознаваемая!) неудовлетворенность теми представлениями о мире, которые достались нам от ХХ-го, а то и ХIХ-го века. О чем я – прямое вмешательство, даже на уровне «игры» в чью-то жизнь оказывается чревато самыми серьезными последствиями для «игрока». Просто терпимость, толерантность здесь уже не проходит: предмет (жизнь) штука весьма серьезная и любой посторонний взгляд на нее, будь то наблюдатель, исследователь или колонизатор уже тем самым изменяет ее в сути. Она просто становится другой. И она это не любит, не терпит. Она больно бьет по экрану телевизора, по которому идут новости CNN. И она, очевидно, по своему, права. И все наши «проектные формы» и пр. атрибуты вмешательство в традиционно устроенную жизнь влекут за собой необратимые изменения. В частности, в ней самой, в которой такой взгляд предписан соответствующей «инстанции» или «институции», проще говоря, богу (богам, духам и др.). Нам нужно выработать удивительно «прозрачный» взгляд на традиционные вещи. Не взгляд туриста, ни взгляд антрополога, ни администратора «аборигенных территорий». Мы давно уже не боимся такого (PR) жесткого взгляда на самих себя. Но традиция вдруг отказывается «играть». Она слишком все воспринимает всерьез. Может быть, давая и нам еще один шанс успеть что-то изменить в самих себя… Я, конечно, говорил туманно и слишком умно, но… бедных всего мира теперь надо будет или кормить «запросто так», или что-то с ними делать, а значит, и с самими собой. ЕПИХОДОВ-Джамбо, сидящий на стопке книг по оккультизму, вдруг теряет равновесие и падает. Когда встает – на нем уже как бывало скрипящие сапоги. Он, чуть не плача, убегает за кулисы. Лектору приносят какую-то новую бумагу. Он хмыкает, но берет. ЛЕКТОР. Прошу прощения, пришел новый факс, т.е. текст, который я вам вынужден зачитать. Итак…(ЛОПАХИНУ-JUNIORу.) Товарищ, вы мне мешаете! Да-ф! Вы, именно Вы! Прошу покинуть сцену, когда я на ней веду свой текст! ЛОПАХИН-JUNIOR идет, но здесь из-за кулисы появляется ДАРЬЯ с голубыми цветами и он, не заметив, бьется лбом. Раздается резкий звук бьющегося хрусталя. ДАРЬЯ просит у него извинения, ведет за собой прижечь вздувшийся лоб. ЛЕКТОР. «… Не понимают, не чувствуют это народ, но умеют им управлять, и на этом основании считают себя вправе не обращать на него никакого своего внимания. Тем паче, что кроме цыган, да неподъемного жбана с Russian Vodka кажется, что ничего примечательного в них нет. Порой они милы, порой щедры до безумия, но… почему так хочется как можно быстрее сбежать от этих людей в большой город, в шум и гарь столичного мегаполиса, где никому и никогда до тебя нет дела, где каждый человек превращен в песчинку, несомую большим ветром перемен. И почему так неостановимо время – мы любим еще побродить туда-сюда по местам нашего детства, но жить там, где все знали тебя невыразительным крошкой, где каждый вправе тебя «тыкнуть», или попросить вспомнить то или то, - ужели эти люди так никогда не станут другими? И их мир так и уйдет на дно истории вместе с ними, накроется землей, рыхлые комья которой на прощание застучат по его крышке гроба? Этих людей не изменить… Здесь, в Таганроге преобладает тип корпоративных людей, или как еще я его называю люди-«нам», бессознательный коллективизм которых образует очень устойчивую сеть, или, вернее, каркас, на котором (невидимые ими!) и происходят события их жизни. Что-то вроде американского фордизма, но только с русскою душой…». Появляются рабочие сцены, которые постепенно начинают разбирать декорации. ГОЛОС ИЗ ЗАЛА. Это откуда? ЛЕКТОР. Из письма Чехова брату. ГОЛОС ИЗ ЗАЛА. А-а-а! Тогда я молчу! Тогда всё – по уму! Это ведь Чехов, «и душа, и одежда, и тело…». ЛЕКТОР. Не ерничай, пожалуйста, а то я закричу! ГОЛОС ИЗ ЗАЛА. А тут кричи, не кричи, действие же уже кончено. Четвертый акт. Имение продано, господа благополучно сбежали, оставив после себя свиту разбираться с долгами. ЛЕКТОР. Откуда вы все это знаете?! И какие-такие, собственно говоря, долги Вы имеете в виду? ГОЛОС ИЗ ЗАЛА. А те самые девяносто миллионов евро! Они-то под кредит надежного банка были выданы. Банк прогорел, кредиторы требуют своего. А кто этот сад купит за девяносто миллионов евро?.. Никто. Тут и аукцион не надо делать – все прогорело дотла. ЛЕКТОР. Прекратите этот балаган! Кто ведет лекцию – я или Вы? ГОЛОС ИЗ ЗАЛА. А вон, кто-то идет, может, несет какие-то новости… Сцена поворачивается. Действие второго акта. По дороге из усадьбы-музея следует «Скорая помощь». На сцене сидят довольные, чуть растрепанные ЭН_Ю_СIЯ и Я_FIAT_РОМЕО. ЭН_Ю_СIЯ («Аньюша Ансари»). Ну что, товарищ майор, наша взяла? Я_FIAT_РОМЕО («РОМЕО»). Так точно, товарищ старший лейтенант! Только нам все равно расслабляться еще рано – наш противник ушел через потайной ход, так что… АНЬЮША. Будем продолжать преследование? РОМЕО. А куда мы денемся, товарищ из регионального управления… Я бы всех этих Троцких из их пломбированных вагонов пустил бы под откос, чтобы они здесь воду-то не замутили своими прожектами! АНЬЮША. По-моему, это Ленин приехал, если я не ошибаюсь… РОМЕО. Да какая разница! Главное им было – нашу жизнь замутить своими причидумками!! АНЬЮША (чуть насмешливо и озорно). Чем-чем?? РОМЕО. Да-о… АНЬЮША. Смотри, смотри, кто-то еще идет… По дороге, но уже неспешно, опираясь на палку, двигается Фирс. АНЬЮША. Уго-го-о-о… РОМЕО (в микрофон). Вечный Жид следует к месту дислокации. (Слушает.) Да, понял. Понял. Есть! (АНЬЮШЕ.) Приказано – не мешать ему. АНЬЮША. Смотри, смотри, опять в свою часовеньку заходит. РОМЕО. И исчезает. (Ругается сквозь зубы.) Очевидно, там тоже есть какой-то потайной ход, сделанный этой бестией АЗЪ_A_ЗIРО! Но ничего, мы его еще обнаружим! Время у нас теперь много… Пауза. Ладно, давай прочитаем текст, что ли, а то мы здесь слишком на виду сидим. Что у нас здесь? (Достает ноутбук, загружает текстовый файл.) АНЬЮША становится сзади него, обхватывает его за плечи, и тоже начинает смотреть новый текст. Так… Что здесь? «Поляна в поселке археологов. На ней отмечают трехсот десятилетие взятия Азова, прибытия царя Петра Первого на Азовское море и основания города Таганрога. В центре площадки - декорация в форме «Башни Татлина», превращенной в походный шатер царя, на верху которого развевается маленький Андреевский флаг. У входа в шатер стоят на карауле два «потешных» гвардейца. Начинается представление. Из шатра выходят Петр со свитой». АНЬЮША. Вот, ты теперь будешь Петром Первым! А я, наверное, Екатериной!! Давай, читать дальше! РОМЕО. Лишь бы не потешным гвардейцем… «Петр. Вчера видение во сне мне появилось: я видел город-призрак, город-сон, бежали ровные прошпекты, дворцы стояли, будто нежилые, дома-колодцы, и сырой туман все застилал». РОМЕО. Бред какой-то! АНЬЮША. Ты, давай, давай, читай, товарищ из Центра! РОМЕО. «Что может означать сие? (Шагая вперед.) Был город пуст, только между стен кошмарные виденья мелькали, да шорох постоянный, будто гонят толпами смердов на покос... Недобрый сон, но город предо мной стоит как будто зачарован... (Садится к костру, набивает трубку.) Молодой советник»… АНЬЮША. О, я буду молодым царедворцем, княжеского рода! (Берет пучок травы, зажимает его между носом и губой.) РОМЕО. Ладно тебе… «Небесный Иерусалим... Советник: Быть может, батюшка, вы чтой-то съели… Гордон: Мин херц, то бил, какъ по-рюсски, «заморски страны», и город снов - знамение удачные поездки за моря… Петр: Но город вроде б наш! Я явственно стрелу своих прошпектов видел! (Показывает рукой.) Марш, марш, марш - летели прямо все они, и где-то на дома луч падал... И будто церковь с пронзительною высотой виднелась где-то вдалеке... Не наша вродь... Гордон: У кирхи есть очень тонкий шпиль. Петр: Да? И верх ее был виден сдалека, и даже выше башни Великого Ивана локтей... (Смотрит, заем показывает руками.)... намного! Но город, он будто над водой парил колонами огней и душу мне как спьяну воротило, а вот скажи, с чего тревожусь - хоть убей! (Показывает рукой на море, успокаивается. Затягивается.) Гордон, ты видишь - море все свободно и нет подхода Порты к Лукоморью. Молодой советник: И не будет боле! Петр: Ну, горячь! Смотри, вот сколько деды наши воевали просторы эти. Сотни лет раззором нам отсюдава грозили. И вот мы здесь! (Грозит за море кулаком с трубкой.) Добились. Боле не уйдем». Сигнал зуммера. РОМЕО. Да? Понял. Понял. Уже иду! АНЬЮША (читает). «Гордон: Здесь нужно строить крепость-порт. Молодой советник: Нам поболе флоту - были бы в Стамбуле. И на Святой Софии снова вогрузили б крест!». РОМЕО. Заканчивай читать! Нам приказано проследить за стариком. АНЬЮША. За каким стариком? РОМЕО. Лже-Фирсом. Сейчас пребудут специалисты со спецтехникой, будем эту часовеньку по кирпичику просвещать. А может быть и могилки эти придется вскрыть… Может, в них наши уважаемые гости что-то негодное запрятали! Встают. Сцена поворачивается. Салон туристического автобуса. На экране телевизора – сцена из провинциального спектакля. Л о п а х и н (актер ххх). «Прикинь-да! Я встаю в пятом часу утра, горбачусь с утра до вечера, у меня то-сё, постоянно крутится своё и чужое бабло, и я в натуре вижу, какие кругом отморозки. Надо только начать делать что-нибудь, чтобы понять, как мало нас, блин, честных и конкретно порядочных мэнов. Блин, бывало от нескладухи не спится, и мысли всякие ёб-да на ум лезут: «Господи, мать твою! Если ты, конечно, есть… ты дал нам громадные леса, накачал наши ханты-мансийски нефтью и газом, и живя тут мы должны бы по-настоящему быть великими… Баксов по миллиону у каждого, как минимум! Чтоб никого, блин, не жало чужое счастье между ног…». Л ю б о в ь А н д р е е в н а (актриса ххх). Тебе, казел, понадобились великаны… Л о п а х и н. Типа… Л ю б о в ь А н д р е е в н а (икает). Они только в сказках хороши, а так они пугают. В глубине сцены идет Е п и х о д о в на ходулях и играет на гитаре. Падает, раздается звук рвущейся струны. Л ю б о в ь А н д р е е в н а. Это что? Л о п а х и н. Не знаю. Где-нибудь далеко в шахтах сорвалась бадья. Но где-то очень далеко. В глубине сцены Е п и х о д о в с остатками ходуль и гитары медленно бредет за кулисы. Л ю б о в ь А н д р е е в н а (дразнит его). Или филин, а может быть, птица какая-нибудь, вроде цапли. Е п и х о д о в снова падает, но уже за кулисами. Л о п а х и н (согласно). Типа… Л ю б о в ь А н д р е е в н а. Неприятно почему-то. Голос из салона: «А можно прекратить показывать нам эту муть?!» Пауза. Л ю б о в ь А н д р е е в н а (немного испуганно, кося в экран). Знаете, друзья, пойдемте, уже вечереет». Телевизор быстро переключается по каналам, останавливается там, где идет старый, черно-белый фильм. МОЛОДОЙ ОФИЦЕР. Товарищ генерал, разрешите доложить! ГЕНЕРАЛ. Докладывайте. ОФИЦЕР. Банда международных террористов, угрожавшая нашей социалистической Родине, разоблачена и обезврежена. Идет выявление сочувствующих элементов в околокриминальной среде города Таганрога и Ростовского совнархоза. Главный задержанный доставлен для допроса. Разрешите ввести? ГЕНЕРАЛ. Введите. Вводят под конвоем высокого мужчину, похожего на ГИРША. ГЕНЕРАЛ. Можете идти. КОНВОИР (с копьем). Есть! ГЕНЕРАЛ. Ну что, Дон Себастьян Мария Тереза Алонсо Кахинор… Потомственный идальго! И что же Вас привело к нам?! А?!! Жизнь наша привольная не по нраву пришлась?! Или народ наш свободно выбравший свой путь развития решили опять своими баснями обмануть. «Плодами просвещения». А-ан, не вышло! Не пойдет наш народ под иго иностранного капитал, так можете и передать своим хозяевам! Не пойдет наш народ как баран под чужую дудку петь. У него свои, очень даже красивые песни есть! ДОН АЛОНСО. Ваша «песня о старом» уже спета, ей пора на свалку истории! ГЕНЕРАЛ. Не-е-ет, дорогой мой «дон»! Наша песня еще зазвучит… полной грудью! Дайте только срок! Пять-десять лет, отстроимся, обживемся, и тогда ни-ка-ки-е ваши посулы не помогут! Дайте только срок! ДОН АЛОНСО. А есть ли он?! ГЕНЕРАЛ. Есть! Через двадцать лет наш народ будет жить при победе коммунистического строя! И все ваши попытки переписать история просто обречены на провал! Под руководством Коммунистической партии Советского Союза мы придем к победе коммунистического труда!! А всю эту вашу мистику мы просто раздавим! Просто и эффективно! Как вот этот клочок бумаги!! С вашими вонючими иероглифами! (Рвет.) ДОН АЛОНСО (покашливает). Started by Ariadna…at xxx pm xxx xxx BC GMT ГЕНЕРАЛ (бросает разорванные клочки в мусорную корзину). Шипите!!! Шипите! Вы еще не так запоете, когда мы всю вашу капиталистическую свору сбросим в океан, и все пролетарии мира… Звук телевизора переходит в фон. ГОЛОС ИЗ САЛОНА-ЗАЛА. Ну, как тебе сюжетец?! ГОЛОС ИЗ САЛОНА-ЗАЛА 2. Так себе: наше старое кино. Государственная безопасность сама сейчас находится в очень большой опасности – так как она перешла на прямое управление госактивами, а это, с неизбежностью, влечет за собой коррупцию и разъедание госаппарата. На ежовую ротацию никто сейчас не пойдет, на метаморфозу позднего СССР тоже. Людьми правят страх или деньги, значит, все будет ухудшаться, причем с самых разных сторон. ГОЛОС ИЗ САЛОНА-ЗАЛА. А как же – церковь, возрастание духовности? ГОЛОС ИЗ САЛОНА-ЗАЛА 2. Ты же сам знаешь ответ: скоро местные мощи закончатся, затем кончатся и подвезенные. Дальше уже идти будет некуда – не убивать же снова Христа, чтобы затем молиться на его мощи в храмах! ГОЛОС ИЗ САЛОНА-ЗАЛА. Т-с-с… Нас не правильно поймут! Сошлемся на Великого Инквизитора. ГОЛОС ИЗ САЛОНА-ЗАЛА. Да хоть на самого папу римского! Всё это, дорогой друг, провинция, причем очень глубокая! Время течет поверх этих маленьких людей, занятых своими повседневными нуждами! Вот ЛОПАХИН-JUNIOR говорил о какой-то «тайне»… Я, правда, так и не понял – о какой! ГОЛОС ИЗ САЛОНА-ЗАЛА-2. Он о жизни нашей говорил, что течет, изменяется! ГОЛОС ИЗ САЛОНА-ЗАЛА. Вот-вот! Современный маленький человек наконец-таки добрел своим умом до того, что ясно было Демокриту еще двадцать пять веков назад! Только это знание буквально вдавило его в этот поток. Он увидел поток, но он не овладел им! Он барахтается в старых мыслях, своих и чужих. Он снова и снова пытается привести себя в соответствие с этим новым для себя видением, но не может, так как сил одного человека для этого, как правило, не хватает! Нужен «кворум», только тогда… ГОЛОС ИЗ САЛОНА-ЗАЛА-2. Вы хотели сказать – не «кворум», а «форум»?! Но как можно совместить современное рафинированное сознание и вульгарную площадь? ГОЛОС ИЗ САЛОНА-ЗАЛА. А вот так и надо! (Свистит.) Эй, давай, крути, Гемеля! Чё там у Вас дальше-то будет?! Публика скучает! За что деньги плочены?! ГОЛОС ИЗ САЛОНА-ЗАЛА 2. Это твой ответ. А, по-моему, мультивариантный доступ к интерфейсам власти, когда нет одного хозяина, а есть только провайдеры и сильно связанные домены, неминуемо приводит к катастрофам! ГОЛОС ИЗ САЛОНА-ЗАЛА. Ну, это же хорошо! Катастрофа есть точки перегиба, в которых возможен резкий переход на совершено другие траектории развития… Резкий скрип тормозов. Сполохи возгласов: «Что это было?», «Нас подорвали?!!», «Колесо…». Виден Водитель, вылезший из автобуса. ЭКСКУРСОВОД. Тише, господа! Ничего серьезного… не случилось. Просто под колеса попал кот. Сейчас мы поедем дальше! Успокойтесь, что Вам еще поставить посмотреть?! Голоса: «Мы его задавили?», «Бедненький…», «Черт те что!!», «Вот говорил тебе – не надо было ехать!!», «Кот-то хоть черный был!!», «Как Вам не стыдно!!», «А почему это мне должно быть…» и т.д.. Сцена снова поворачивается. На большом экране – палуба теплохода. Сильный ветер, почти ураган. Грязные волны Азовского моря накатываются на борта. Слышится голос ГИРША. ГОЛОС ГИРША. Да… Именно так я и считаю! Нет, это не очередной Большой Проект. Музей не может быть Большим Проектом! Помните, как Петя Трофимов говорил о том, что Россия, вся Россия – это наш сад. А я бы добавил – дико разросшийся без культурного садовника сад. Россия в двадцатом веке уже сложилась как особый мир, теперь не нужно пытаться вновь завоевать себе место под мировым солнцем. Место есть и теперь будет всегда. Другое дело, что место плохо обустроено, сильно засорено и слабо управляемо. Поэтому проект Российский Музей – это наша дань нашим предкам и наш посыл нашим же потомкам… Прямо по курсу корабля появляется то ли огромная волна, то ли корабль, то ли скала. Может быть даже, мифологические Кремны Геродота. Раздается сильный удар, похожий на взрыв. Может быть, даже это просто была сорванная штормом донная бомба времен второй мировой войны. Корабль дает резкий крен. В считанные минуты он идет ко дну. И почти сразу же стихает сильный ветер. На все еще волнующейся поверхности воды – плавающие обломки. Чуть далее – маленькая точка. Это, очевидно, лодка. На ней кто-то гребет. ГОЛОС АЗЪ_A_ЗIРО. «Мы еще покажем вам сюиту 6ля минор для волыны с подьездом» На экране титры «To be continued…» ОТ АВТОРА. Некоторые имена героев пьесы трудны для чтения. Это не было задачей автора, просто так он попытался отметить тех героев, которые были «виртуальны», т.е. имели одну, вторую, а некоторые и третью оболочки, носящие свои имена. Однако в дальнейшем от этого приема он отказывается. По зрелому размышлению выходило, что в современном мире единицы, имеющие только одно имя, почти что неинформативны, или, по крайне мере, не интересны для современной драматургии. Современному человеку совсем не обязательно проходить сложные процедуры инициации, чтобы получить новое имя, зачастую для этого надо просто заполнить какой-нибудь виртуальный agreement. Для знакомства с традицией европейской алхимии, советуем прочитать книгу «Мистический космос» Е. Файдыша. Об Арканах Таро, которые использовались героями пьесы, можно прочитать обширную гадательную литературу, мы же советовали прочитать хороший, хотя уже устаревший труд известного члена московской ложи Вл. Шмакова (изд. «Софiя», 1993 г.), а так же наш сайт www.psymoct.com. Пушкин-Грилленкопф Ю.А WWW.PSYMOCT.COM :