'' ''Слово о полку Игореве'' - призыв к объединению русских земель  прямо перед монгольским нашествием ''      Допустим, что мы с вами, уважаемый читатель, углубились далеко в приазовскую степь. В лето одна тыща такого-то года. Жара. Кони, привыкшие к лесостепной местности, в открытой степи себя чувствуют не совсем уютно, прядают ушами, косятся по сторонам, будто чуют рядом какого-то коварного врага в густых балках да немногочисленных ериках, давно пересохших от такой жары. Другое дело - степняки. Мелкие разведывательные отряды снуют то там, то здесь, появляясь черными видениями-точками на невысоких холмам. Половцев, позвавшие на помощь роуских князей, состоящих с ними в кровном родстве, можно сразу отличить по тому, как уверенно они чувствуют себя в степи. Для роуских князей этот поход вынужденный. Не свой. Для половцев же, попавших под неожиданный степной буран, налетевших непонятно откуда-то из-за Тербиза кочевников, это попытка отстоять свои дома, т.е. юрты, свои пастбища, свою жизнь здесь, в низовьях Калки, Миуса, Дона от новых пришельцев. Хотя, говорят, они пришли сюда не жить, а идут разведывательным походом. Тем хуже для них! Если сейчас не остановить разведчиков, то дальнейшее вполне предсказуемо - через год-другой шатры степных князей-коэнов, как уже было не раз, прочно обоснуются в этой обильной степи, выгнав кипчаков-половцев еще дальше на запад, за Дунай, за Карпатские горы, где им жить-вековать, да горя мыкать под чужими народами. А роуским князям это не грозит. Какой степняк станет жить в густых лесах Черниговщины или водораздела Дона и Волги? Максимум что - наскачут внезапно, пограбят, пожгут, да для этого и засеки на дорогах стоят, да малые городки на границе со степью. Поэтому и едут сейчас роуские князья каждый сам по себе, не очень домогаясь совета у великого князя. Одна мысль - поскорее дать бой, да к себе домой, на полати! Да кто знает, кто пришел?! Шаманы молчат. Роуские святые тоже как-то поутихли, будто притаились. А боги степей - они вот как переменчивы! Они только силу и любят. Да свежую конину над жертвенным костром! И не знают они еще, не ведают, какой огромный зверь притаился, выступил сейчас перед ними! Когти у того зверя до небес, дыхание палит так, что аж трава чернит в степи до самого горизонта. Оттого и видят боги степей этого Великого Дракона, а ничего сделать не могут! И силы роуских святых явно не хватит для противодействия ему. Хоть и далеко он зашел, а мощь его от этого почти не слабеет. Но не знают еще этого ни половецкие ханы, ни роуские кнзья. Идут как на рядовую битву, не обращая внимания на знаки, которые буквально на каждом шагу предупреждают их - впереди очень опасный зверь!! То княжеский конь оступится, то зверь невиданный пробежит, остановится на миг, взглянет невиданными глазами на роуских воинов, да побежит дальше, никто даже до колчана не успеет потянуться. То звук какой-то придет из степи, будто жалится кто-то. Крикнет, да замолчит. И так плохо на душе от этого звука станет, будто что-то оборвется внутри. Но идут дальше, вглубь степи роуские войны, идут, хотя и грамоту получили, где им мир и благоденствие обещается. Не верят посулы, верят только тому, что закон меж степью и землей испокон веку один - дикий степняк земледельцу враг и будет жечь и грабить его, сколь бы сладки речи не вел перед этим в своих шатрах. Зверь только что сокрушивший царства Семиречья, да и не только Семиречья! Сама Великая китайская стена не удержала монгольского хана Темучина, была прорвана сразу в нескольких местах, впустив безжалостных степняков опустошать рисовые поля, разрушать дамбы, построенные руками сотен земледельцев, жечь города, бить, ломать, убивать. Ночь случилась в Поднебесной. Молодой Дракон вырвал сердце у старого, уже давно уставшего от жизни Желтого Дракона. Вырвал, съел, обливаясь соками жизненной силы, накопленной миллионами трудолюбивых и упорных ханьцев, и, задыхаясь от восторга, заревел на всю подземельную вселенную: "Я иду!! Я уже пришел!! Я только что убил своего самого страшного врага!! И съел его сердце!! Ха-ха-ха!!!". Словом, "падающего подтолкни, чтобы он не упал". Так говорит старая буддийская притча, да только не знают её видно роуские князья! Идут себе мимо степных косогоров, да медленно спускаются с невысоких холмов. Шутят, о чем-то своем говорят. Будто и не на битву едут, а так, на пикник, шашлык-башлык поесть с местными князьками из молодого барашка. Вон уже и Каль-Миус виден. Ставка великого князя на его правом берегу. Хитрый князь! Не хочет переправляться на другой берег! Себя бережет! Других поперед себя пускает, чтоб прийти потом на вторую, уже почти что победную часть битвы, да и разом забрать себе главные трофеи. И не ведает умный князь, что недаром великий суньский полководец советовал сжигать мосты перед большой битвой. Перед малой - ладно! А вот перед большой - каждый трус будет на счету, каждый воин, который отдаст свою жизнь, а не отступит назад, не бросится вплавь через реку, оставляя товарищей на произвол судьбы. Поэтому и надо рубить мосты, чтобы каждый воин теперь думал не о том, как он будет собирать трофеи, а как умрет. Умрет, а не отступит в сто раз сильнейшему врагу. Видит, всё видит монгольский хан Удэге со своего холма. И что половцы и роусы каждый сам по себе стоят на ночлег. И что одни перешли реку, а другие обнесли свой лагерь тыном. Всё видит хитрый степняк, да крутит себе на ус! Прутики! Сухие прутики. С таких, уставшими от сытой жизни не стоит даже хитрить, их просто надо убивать, пока они будут пытаться вытащить из ножен свой заржавевший меч! Слабые должны умереть! Или подчиниться более сильному врагу! На том стоит, и будет стоять Великая Степь! Хан Удэге посмотрел на свой лагерь. Любой трус погибал перед строем не только сам, но и весь его десяток. Если же бежал десяток, то погибала вся сотня. Если бежала тысяча, то -: Тем и силен закон, что он позволяет выживать сильнейшему. Слабый, думающий о том, как бы прожить, неизбежно умрет, так как будет думать больше о себе, о спасении себя и своего коня, чем об общем деле. Такой выдаст, предаст, такой быстро перейдет в другой народ, бросит свои стойбища, предаст жену врагу, детей добровольно отдаст в рабство, лишь бы самому продолжать жить. И такой человек не достоин жизни. И пусть он умрет! Как умрут все эти псевдовоины, который сейчас стоят лагерем перед ним. Пусть он убьет их не всех, пусть они побегут-убегут в свои степи, через год-другой, - как повелит великий Темучин! - сюда снова придут монгольские войны и додавят и этих земледельцев на сытых конях, не знающих тысячекилометровых степных переходов, и этих юрких пройдох-кипчаков! Великий Темучин будет править всем миром! От океана до океана! Так повелел ему сам Тенгри, Бог Неба! И да будет так!! Он сошел с коня, сел у костра, поел копченого мяса, потом пошел спать. Завтра он разобьет этот жалкий народ и его союзников. Завтра его монголы снова будут на голову выше любого из этих воинов. На мгновение затих и Великий Дракон. Он тоже видел, что силы его противников малы, разрознены и плохо сопоставимы с его мощью. Но на юге он видел богатую страну, которую опустошали страшные войны. Он аж рыкнул от удовольствия! Вот это да!! Огромные храмы, бескрайние духовные просторы, наполненные излучениями православных святых!.. Правда, сейчас в это пространство усиленно вгрызается еще один Дракон с запада, но убить золотого Дракона у него явно не хватит сил. Опа-на!!! Наш вновь пришедший степной Дракон аж засучил ногами и снова издал хриплый, пронзительный рык: в некой смутной дали он вдруг различил падение золотого Дракона Византии, но кто это сделает, главное когда - ему не было видно. Он в нетерпении вытянул свою длинную шею вперед, напряг свои близорукие глаза, но Синий Дракон в это время, наконец, увидев нового пришельца, спешащего к дележу добычи, предупреждающе рыкнув в его сторону, загородив своим массивным телом картину дальнейшего будущего. М-да. Ну, что же, достойный противник - это еще не повод для сворачивания свои намерений. Возможно, и он присоединится к дележу византийской добычи, а может и нет, он еще не понял, но жадное сердце его уже воспылало дикой жаждой обладания. Он аж закрутил своей головой от дико нахлынувших чувств (!!!): "Хочу! Хочу!! хочу!!!". На севере было много разных мелких противников, но достойных он не видел. Так, мелочевка, рваные эгрегоры, да самолюбивые князья - всё это не стоило больших усилий. А здесь!!! Он всегда знал, что империя Хань - это центр мира, это и есть предел мечтания любого кочевника (а тем более - их эгрегоров!). И вот, оказывается, есть еще один центр мира!!! И пусть сейчас в него вгрызается западное чудище, пусть оно рвет на части физическое тело Византии после захвата её столицы, но сил вырвать его уицраорное сердце, источник её защитной мощи, у него не хватило (!!!). И что-то подсказывало Степному Дракону, что можно вмешаться в эту борьбу, главное - захотеть!! А он УЖЕ ЗАХОТЕЛ!!!! Вот - кто бы мог подумать! Простой разведывательный поход вокруг Каспийского моря, в погоне за бежавшим царьком вдруг обернулся такой перспективой (!!). Эта игра стоила и жизни его и сил. Он еще раз рыкнул от удовольствия. Всего-ничего прошло с момента его зачатия, а уже почти весь мир лежал у его ног! Правда, он не видел дальше нескольких десятилетий вперед, но и того, что он видел было достаточно, чтобы прийти в восторг - огромные просторы степей, все эти степные народы, кочующие то там, то тут, будут собраны под его руководство! Будут служить ему одному! Он еще раз крякнул, потом зевнул, и не надолго прикрыл глаза. Завтра будет еще один день роста его могущества. Еще один день к тому заветному моменту, о котором ему говорил Сам Тенгри... Или Тот, Кто представился ему, тогда еще молодому уицраору союзу монгольских племен, как Тенгри, разве это важно! Важно, что все пока что идет так, как сказал ему Тот, который представился ему Как Бог Неба. И Он будет владеть всем этим миром! Лязгнули многочисленные зубы. Великий монгольский Дракон заснул. Он будет спать все-ничего, но ... завтра он снова победит союзное половецко-роуское войско. А затем пойдет дальше, в Крым, на Балканы, но затем ненадолго вернется к себе домой, в предгорья Алтая, чтобы вдохновить на поход нового хана. Образ нового далекого западного центра мира будет теперь нераздельно владеть какой-то частью его души. Будет сметены роуские кнжества, будет поход навстречу крестоносному потоку, но тот дальний миг, когда он увидел, как сердце Золотого Дракона, сердце, наполненное каким-то невероятным светом, будет (вроде бы!?) в его пасти ( !!!!!!!!!!!!!! ), не отпустит его теперь никогда... В пределах восточной его части возникнет династия Юнань, в которой прилежно будут служить даже выходцы из далекой Венеции (семейство Поло), в срединной части с течением времени образуется Империя Великих Моголов, которая снова попытается скрепить собой весь мир, но, будучи уже мусульманской, наткнется на какие-то невидимые преграды. И так будет всегда. Каждый новый отделившийся от отцовского тела уицраор будет порождаться, расти, крепчать, затем пытаться захватывать весь подземный мир, но ни у кого это не получится. Эта странная цель будет стоять перед взором каждого из них. Так завещал Тот, Который создавал их! Да будет так во веки веков. И только где-то на далеком западе, на окраине согнанных из центральных степей турок-сельджуков, вдруг возникнет и быстро наберет силу комок какой-то невероятно мощной энергии. В нем вольется вся та никак не реализовавшая себя энергия обладания западным центром мира (Византией), которая когда-то овладела огромным монгольским уицраором, - и которая отчасти была причиной начала его деления , - но после деления никак не могущая найти подходящий человеческий материал. И вот, наконец, это давнее намерение смогло спуститься вниз, и на Айн-Софии падет крест и поднимется Полумесяц. И тщетно будет роуский уицраор, порожденный Демиургом Роуси для защиты от монгольского лиха, и успешно оторвавшийся от более слабого "татарского" наследника, безотчетно пытаться снова и снова вырвать сердце у победившего оттоманского уицраора. Странность этого движения видна и в желании Петра Великого создать столицу вне ставших узкими пределов Великороусии, и закладка Санкт-Петербурга в день падения Константинополя, роуско-турецкие войны, от азовских походов царицы Софьи до желания последнего Романова захватить с моря Истамбул... И пойдут казаки-уйкушники сначала за уральский камень (еще при старой династии !), потом - дальше и дальше на восток, в самое драконово логово. Странный это будет поход - опять в дело вступят законы дифференциации - одна часть роусского дракона (потока намерений !) будет стремиться на запад, биться с переменным успехом с ливонцами и Речью Посполитой, а другая, как-то неотвержимо будет течь в освобождающиеся пространства Сибири. И рухнет от этой растяжки роусский дракон. И бросятся к его сердцу польский и шведский драконы, пытаясь выесть первым его сердце. И съедят-таки! И будет коронован польский королевич на московский трон! И пойдут мелкие оборотни стремиться ухватить себе побольше! Да послаще! Но второй поток (''восточный ''), оборотившись, начнет потихоньку собираться с силами, пока, не изловчившись, не хватанет своими зубами по самозванцам. И заревет новый хозяин границ земли роуской! "С победой!!". "Слава нам, царям!!". Но пройдет всего-ничего, и снова будет разорван этим невидимым растяжением старый Дракон, и снова вцепятся в его одряхлевшее тело молодые отпрыски. И вспыхнет красная заря над всем пространством, которое когда-то охватил своим телом Монгольский уицраор. И будет старый миф, теперь восстановленный с запада, снова будоражить ум и сердце важных чиновников на Красной площади и далее - на площади Тань-ай-мень. Но это будет не сейчас, не теперь, этого тот молодой еще Дракон не увидит. Даже Демиурги народов, ограниченные своими собственными задачами, тоже не смогут увидеть, какой смысл был в этом миге, когда в сердце степного Дракона зажегся свет обладания Айей-Софией. Миг, когда было начато деление первоначально единого потока, который мы можем воспринимать своим духовным зрением как Дракона, но который есть просто огромный сгусток бурлящей вращающейся слоями энергии. Так и единый европейский поток был разделен/дифференцирован в ХХ веке на отдельные части - красную, черную, синию, которые, подпираемые огромными массами "окраинного" человеческого сырого материала, поднявшимися к осознанной жизни, были выброшены на авансцену истории. Маргинальные смыслы, оттесненные на границы основного западного мейнстрима, неожиданно были вброшены обратной волной в самый центр нового мирового потока, который начал охватывать уже весь земной шар. И старый монгольский Дракон, давно поднявшийся над человеческим существованием своего физического воплощения, увидел своего разросшегося роуского противника, пытавшегося поглотить все народы мира и их иномирных защитников. История повторяется не только в наших наследниках, но и в делах и намерениях наших противников! Но ХХ век уже закончился, Красный Дракон был благополучно разорван Синим Драконом, однако сердце его - пусть многократно поврежденное! - так никем не было проглочено/вобрано. Но теперь старые драконы, которые могли интегрировать (захватывали, удерживали) огромные пространства, стали мешать в новой ситуации. Уж слишком они были сильны, а, значит, неуклюжи! Сейчас другой век - обязательность непрерывности посюсторонного мира теряет своё значение, когда так быстро развивается мир виртуальный, через который можно осуществлять связывание самых удаленных друг от друга пространств. А животные-то эти-то (демоны государственности - уицраоры !) живы, правда, чуть ослаблены. Настал черед создания новых иномирных существ, способных интегрировать огромные пространства здесь, в подлунном мире, но уже не через государственнические образования. "Мяхххше надо, мяхшшше!!" - прежние владыки мест, интегрировавшие события в некой местности, ограниченной водоразделами, теперь должны в себя включать и wap-портал , и спуTVниковые миры и поисковые машины. Трудно, однако!! НО, значит, миф продолжается. Миф жив. Пусть и какой-то странный. И так будет до скончания веков!!