Глава Вторая (II)

1. A^O N.

Наша Первая глава (опубликованная как раз перед первыми весенними праздниками на «нашем» сайте www.psymoct.com ) вызвала довольно много нареканий как по поводу сюжетостроения, так и по поводу тех событий, который в ней описаны. Ну, прежде всего, конечно не впечатлил сам главный герой – отец Феофил. Многие «знающие православие не понаслышке» так прямо и заявили, что образ отца Феофила выдумал по какой-то нужной автору причине… Другие, столь же уверенные в своём знании люди, утверждали, что никто бы и никогда не позволил проведению такого семинара как описанного нами, так как… (во-первых), (во-вторых), (и так далее).

Вызвал у многих, так сказать, «с другой стороны духовного редута», возражение сама идея создания таких семинаров, тем более в «лоне закостеневшей в попытках подавления других вероучений и групп духовного поиска Русской Православной Церкви». «Не встречали и быть такого не могло…», «Церковная иерархия РПЦ…», «В наше довольно прагматическое время, когда больше говорят о конвергенции религий…» и т.д.

Детективный сюжет с Черным Змеем-Драконом, в образе «Landrovera» вообще признан единодушно чисто литературной вставкой, которая опять же понадобилась автору для популяризации каких-то своих идей. Не понятно, хотя каких (!).

А появление полета на Марс явно нарушили все внутрицеховые договоренности о несмешении научной фантастики и маго-мистических фэнтези.

Отвечать на «комментарии», столь привычные юному поколению православных журналистов-блогеров (см. к примеру, сайт и блог Василины Орловой (www.vassilina.cih.ru), еще не вошло в нашу старорежимную привычку, поэтому мы отнесем этот жанр на конец этой, а может быть, в начала следующей. Наши герои не ждут, поэтому сразу же перейдем к части 2, действие в которой перемещается из столицы куда-то на юг, в какой-то один из крупных южных городов, где проходит испытание еще одна группа «абитуриентов».

В чем будет заключаться вопрос для этой группы? Понятно, что православие на юге, хоть и пришло сюда гораздо раньше, чем на среднерусскую равнину (достаточно вспомнить, что крещение были принято князем Владимиром на юге, в Херсонесе), причем, к этому времени они бытовало здесь уже не одно столетие, прошло обкатку не только в Византии, но и в Армении, в Грузии, в Боспорском царстве, словом, к моменту принятия восточными славянами христианской веры, многие народы нынешнего «юга России» уже прошли довольной большой путь понимания не просто основ новой веры, но и попытались переустроить свою жизнь на основах, преподнесенных, - и довольно точно напророченных, кстати! - но не принятых еврейским народом.

Исходя из этого, группа здесь подбиралась по несколько другому принципу (не будем, правда, уточнять по какому! это сейчас не важно…).

Основу группы составили идеи трансценденции.

Почему?

Предположим, что мы летим с вами второй месяц на корабле к Марсу.

Ладно, ладно, не будет отбирать хлеб (и главное, энергетику поиска!) у нашего нового «главного героя»(!).

Дело в том, что еврейский народ был первым народом, который столкнулся с проявлением в своей повседневной жизни вневременных и внепространственных сущностей, «Господа, Бога твоего, заповедовавшего отцам твоим Аврааму, Исааку и Иакову». Все вокруг еще поклонялись земным богам, были, как сейчас мы говорим, «язычниками», а несколько еврейских кочевых племен столкнулись с каким-то новым феноменом:

«Итак, слушай Израиль, и старайся понять это, чтобы тебе хорошо было, и чтобы вы весьма размножились, как Господь, Бог отцов наших, говорил тебе [что он даст тебе] землю, где течет молоко и мёд».

«Слушай, Израиль, Господь, Бог наш, Господь един есть».

«Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими» (Второзаконие).

Базовой были прозрение одного из отцов основателей южного семинара о том, что есть некая трансцендентная сущность, которая спит, и во сне видит сон о двух – тоже трансцендентных! – сущностях. Одна из них малая, шаловливая, игровая, а другая уже очень мудрая и «познавшая многое» (см. «Книгу Иова», где есть явно приписанный гораздо позже зачин – причем, весьма отличающийся как по стилистике, так и по уровню мистического прозрения: нигде в Ветхом Завете ни до, ни после мы не встречаем описание трансцендентных «разговоров» Верховного Существа с Другим Существом, названным «сатаной», - слова, которого, кстати, тоже не было у древних евреев! - явившемуся, к Нему в сомне ангелов!).

И вот та самая малая трансцендентная сущность когда-то совершила «первородный грех».

И затем, осознав свои действия как «нарушение закона», решила исправить его.

Ей предложено было снова воплотиться в мире, причем безо всякого предваряющего пророчества, и сопутствующего религиозного поклонения, да еще в женском образе (как дэва). И родить Сына Бога. И принести Его в Жертву. Для Искупления «!первородного греха».

И так далее.

Понятно, что уже описанная «нами» (вернее, Григорием, участником столичного семинара) история о принесении в жертву невозможного Сына есть одно из человеческих предисторий этой, более важной трансцендентной истории (напомним, что в трансцендетном мире нет времени и пространства в нашем понимании: «пространства» как протяженной длительности и пустотной предвозможности движения, и «времени» как сменяющейся последовательности циклов «начал-окончаний», поэтому в проявленном мире разнесенные на столетия события могут быть одновременны в трансцендентном мире….).

А Авраам, как мы знаем из старинного устного Предания, записанного затем Моисеем, очевидно, во время сорокалетнего исхода из Египта (до этого, как мы видим из самого текста «Книги Исхода», он был оторван от устного предания своего народа!) сумел выполнить свою половину пути, согласиться предать «заветного сына» жертве. И вся ветхозаветная успешная «история» (Авраама-Моисея), перешедшая затем, правда, в неуспешную новозаветную (с непризнанием еврейским народом заповеданного пророками, и рожденного в срок Мошиаха), есть ядро этого трансцендентного процесса.

Именно поэтому наша южная история более сокровенная и открыта более высоким смыслам. И именно поэтому мы перенесли её описание на вторую, а не на первую главу: надо было предварить более важные события менее важными, хотя и располагающимися вроде бы в событийном «центре».

Вообще, вопрос «о центрах» на новом этапе этой самой трансцендентной истории (а она будет иметь своё продолжение! О чем весь наш будущий текст!!), пока оставим на потом, как и вполне закономерный вопрос о том, а как же здесь на юге мог оказаться мистик такого уровня, способный на такие задачки. Предположим, что при развале СССР он был выброшен из тогдашнего центра и успел спрятаться здесь, на юге, где борьба за материальное наследство Союза была не столь ожесточенна. Те, в столице, из трансформирующегося Синедриона власти, довольно скоро его потеряли из виду, хотя, скорее всего, просто, как и Б. Патарцакашвили, все же попытались обезвредить на всякий случай, но время было смутное, необязательное, разрывное, и он почему-то не просто выжил (как и герой недавно погибшего в автоаварии актера…), хотя и стал почти что калекой, но и постепенно собрать проектный потенциям для нового рывка.

«Вот он! Наконец-таки искомый (*настоящий) Главный Герой!!» - воскликнет наш «проницательный читатель», успевший познакомиться с творчеством господина Чернышевского в полном объеме средней советской школы. И мы опять же, вынуждены будем его разочаровать: есть же, слава Богу, и другие группы на весьма обширном пространстве нашей бескрайней Родины. Есть Урал, есть вечнозеленый Красноярск с могучим Енисеем посередь страны. Есть почти уже забытый «Владик», который вдруг неожиданно появился в хрестоматийном «Иронии судьбы. Продолжение» в образе Сергея Безручко. Есть, наконец-таки, почти уже отделившийся Туркестан, где попрятались многие из «нашего» русского родового дворянства, сохранившего как непрерывность дворянской инициации, так и пытающиеся воскресить её на новом этапе, да еще с учетом всей той истории, с которой они успели столкнуться в самом конце ХХ века: летом 1997 года, еще до договорного (между Семьей и оставшейся единственной дееспособной Корпорацией) выдвижения первого Приемника. Еще начала набирать накал внутрисемибоярная борьба за «!Связьинвест», который оказался полной (или, по крайне мере, возможной и хорошо организованной разработкой!) «подставой», а на стол помощнику только что назначенного пресс-секретаря действующего Президента РФ легла докладная записка о необходимости создания института «нового дворянства».

Дворянства развития.

И были даже указаны первые шаги, которые предлагались совершить в указанном направлении.

Вполне естественно, записку положили в стол. Слишком она была не к месту. И пришла явно не с того хода… И без сопровождения. И не понятно, как было на неё реагировать.

Пусть она отлежится, решил старый аппаратный помощник, но затем вскоре пришла к нему пришла еще одна записка от официально указанного в шапке записки коллектива, в которой тот же коллектив авторов жутко извинялся за действия одного из своих директоров, который (автор! Не коллектив!!) не согласовав со всем составом руководства свои действия, послал предложения на самый верх… «Чем нанес непоправимый ущерб, с последующим увольнением».

Автора докладной записки.

И пришлось мудрому помощнику, прежде чем докладывать Хозяйке этот непростой вопрос, поднимать трубку телефона, набирать номер (сайтов еще тогда не было! да и привычка получать информацию из Интернета явно не относилась к аппаратным наработкам прошлого века), указанный в шапке докладной записки, и с замираем сердца слушать непродолжительные гудки (см. «Крысолов». А. Грина главку про разговор по неработающему телефону главного героя, попавшего в пустующее помещение Госбанка царской, ушедшей России) услышавшего о смертельной «крысиной» опасности, подстерегающей прекрасную Незнакомку, торговавшую книгами, вернее, её отца).

Но на той стороне ему ответили.

Подтвердили собственное наличие.

Да, есть такие фамилии.

Да, спасибо за звонок.

И, судя по дальнейшему течению событий, записка прошла дальше. И даже Борис Николаевича в нужном месте подвели к нужному экспонату, указанному в той самой докладной записке, где он, вполне «по царски», передал его финансирование во французские руки…

А вот с дворянством «у нас» опять получилась неувязочка. Осенью того же года дела в высших эшелонах победившей на выборах власти приняло почти уголовный оборот – были опубликованы счета, обильные проводки по счетам некоторых молодых либералов, приведших к победе Б.Н., было заведено знаменитое «дело литераторов», семибояре рассорились между собой, так что стало уже не институтов развития.

Через год – дефолт, выход сохранившейся Корпорации безопасности и разведки на самый верх. На авансцену дела «спасения России». Поэтому всякие разговоры о создании какой-то новой (или, по крайней мере, иной!) корпорации (или институте!) были соразмерны «разрушительным тенденциям», со всеми вытекающими из этого последствиями для всех участников подобного рода предложений.

Поэтому – вместо увольнения командировка в Туркестан одного из директоров, затем поездка на юг, с последующим нарастающим перемещением.

«Когда же введет тебя Господь, Бог мой, в ту землю, которую он пообещал отцам твоим, Аврааму, Исааку и Иакову, даст тебе с большими и хорошими городами, которые ты не строил. И с домами, наполненными всяким добром, которого ты не накоплял, и с колодцами, высеченными из камня, которые ты не высекал, с виноградниками и маслинами, которые ты не садил, и будешь есть и не насытишься». (Второзаконие).

2. «Здравствуй, таинственная Галактика!».

«Мы летим уже второй месяц. Позади первые миллионы космических километров пути, а впереди их еще больше. Земля с каждым днем становится все дальше и тише, разрыв по связи достигает уже несколько десятков минут, а будет скоро уже почти полный час. Но мы упорно летим вперед.

Мы – это первая экспедиция на Марс, которая была создана человеческим гением.

Часть экипажа погружена в анабиоз, вернее, в некую сонную прострацию, в которой они получают необходимую информацию, только мы двое – я и командир корабля находимся в постоянной рабочей готовности. Хотя через два дня придет и моя очередь погрузиться в сон.

Только командиру корабля это запрещено. Слишком еще ненадежны технологии «отложенных сновидений» (О_тС_н-анабиоз, далее – A^OC), не полностью изучены возможные последствия таково глубокого прерывания дневного сознания. Поэтому было принято решение одного из состава команды, а именно командира корабля в А^О С не вводить.

Именно поэтому он (командир) и использует любую подходящую минутку для самого обычного, человеческого сна.

А поэтому сейчас из всей команды бодрствую только я один, и хотя командирские датчики уже сообщили на землю о его «временном отключении», но, как я уже и говорил, пока эта информацию придет на землю, пока вернется к нам опять, пока мы подтвердим, что да, именно так и было, а мы вовсе не собираемся подставлять своего командира, то и решения по сну, будут запаздывать на целый час-два.

В которые наш командир и поспит. Пусть и в нарушение инструкции(!)_.

Приборы на панели управления мерно жужжат, что-то переключается с режима на режим, очевидно, бортовая ЭВМ дала команду на очередной разворот-коррекцию курса нашего полета.

В научной фантастике роботы на космических кораблях как правило очень умны, взять того же знаменитого R2D2 из сериала «Звездные войны». Нашей же компьютерной братии еще очень далеко до подлинной гуманоидности. Но не это для нас главное! Главное то, что человек впервые в своей истории высадится на планетное тело, создаст там временную базу, проведет первые исследования поверхности и рельефа планеты земной группы.

Правда, в своём прошлом сеансе А^ОС-а мы с моим ОС-сопровождающим на Земле попытались провести временной сдвиг в пространство посадки, попытаться спроектировать успешные событийные ряды, но… общее ключевое состояние, которое мы нарабатывали не один месяц, почему-то начало давать сбой.

Причем, я даже не знаю, в чём причина. Всё шло вроде бы по плану. В фазе быстрого сна мы оба вошли в ключевое состояние, сформировали общее пространство встречи, затем медленно перенесли себя в ток полета, который завершился на поверхности Марса.

Здесь мы начали разворачивать отработанную последовательность картинок-образов «успешной посадки и работы»,

А затем начались какие-то странные перебои в последовательности.

Нет, вернее, еще до того, как мы начали проводить блок-ядро посадки, вначале возникать какие-то странные вторжения. Фон, на котором происходило всё это, начал вести себя как-то странно.

Да, я еще успел подумать, что «цвета здесь на Марсе какие-то странные, совсем не марсианские»… Или это было потом?

Уже не помню.

Вот теперь надо здесь-и-сейчас всё подробненько проанализировать, и попытаться выяснить, что же не так было в этих внемарсианских цветах, или какой там был код.

Но код чего?!

Тихо, мальчик, тихо!!

Пока что мой визави на земле мне ничего не прислал, очевидно, он или не заметил этих странных внемарсианских цветов, или… что или? Это итог моего почти двухмесячного пребывания в открытом космосе, как говорили еще в начале космического периода Земли.

Значит так, всё опять, по порядку!

Жаль, что командир спит, а то можно было попытаться восстановить картину, погрузившись в транс, но сейчас он попросил меня не отлучаться, следить за приборами

Вообще, конечно же, стоило бы начать вовсе не с этого интригующего (а-ля приключенческого) места, а с самого факта моего попадания в эту экспедицию. Как мог самый обычный методолог, пусть даже и возглавлявший проект по созданию нового поколения информационно-вакуумных двигателей, попасть в самый последний момент в состав экипажа корабля, на котором стоят самые обыкновенные химические двигатели, и которые вовсе не нуждались в наших разработках…

Что же тогда произошло?

А произошло почти что чудо: наша фирма A^ON, наследница и продолжательница дела печально знаменитой «Positronics Research» (г. Санта-Фе), финансировавшаяся в своё время институтом перспективных исследований NASA, разрабатывала перспективный корабль для полета на Марс за 45-90 дней. Но дело в том, что предложенный PR проект позитронного двигателя показал свою полную неработоспособность уже на стадии модельных испытаний. В предложенном корабле нужное количество позитронов нарабатывалось на земных установках и упаковывалось в большое количество миниатюрных капсул-ловушек. При включении двигателя капсулы с большой частотой поступали в центр реактора, где удерживающее магнитное поле выключается, а освободившиеся позитроны вступают в реакцию с электронами. Выделяющееся излучение нагревает водород, который с большой скоростью истекает из сопла обычного реактивного двигателя, создавая тягу. По сравнению с обычным химическим двигателем удельный импульс в 10-15 раз больше за счет более высокой температуры рабочего тела (водород), а, следовательно, и скорость истечения газа.

Корабль мог взлетать прямо с земли.

И казалось, что необходимые для полета на Марс 10 мг позитронов, стоившие порядка 250 млн. долл., можно было привлечь через инвестфонды, что и произошло еще в начале 2005 года. Первые транши финансирования поступили в размере 5 и 17 млн. долл. Однако в дальнейшем оказалось, что для такого полета необходимо вовсе не миллиграммы антивещества, а вполне весомые килограммы, а то и десятки килограмм, что превращало весь проект в неперспективный и нерентабельный.

И тогда в дело вступил один из малоизвестных инвестфондов, зарегистрированный на Каймановых островах – он предложил софинсирование проекта позитронного двигателя в размере 20 млн долл., но с созданием позитронного топлива вовсе не на земле, а прямо в полете, по мере необходимости, иначе сила электрического притяжения тех самых 10 мг антитоплива просто бы не пустила корабль подняться с земли. Как решение технической стороны проблемы был предложен информационно-вакумный движитель (ИВД), который бы мог использовать «солнечный ветер» для трансформации виртуальных вакуумных позитронов в реальные.

Над которым как раз тогда работал «наш» коллектив.

Как мы узнали уже потом, после тщательной проверки Агентство национальной безопасности США доложило о том, что, скорее всего, за указанным фондом стоял арабские террористы, поэтому предложение NASA было отклонено. Однако через некоторое время, без объяснения всяких причин, снова было получена команда – включить указанный инвестфонд в число соспонсоров… В NASA поудивлялись переменчивости погоды в Лэнгли, но начали готовиться к приему гостей из A^ONа, хотя в институте перспективных исследований образовалась стойкая оппозиция по отношению к неофитам (как они представляли «нас»), тем более, что многие сотрудники института неявно получали «откатные» с презентационных программ «Positronics Research», а как будет теперь – они не представляли, и поэтому не просто нервничали, но, привыкнув к большим деньгам, старались всячески заранее опорочить «наш» коллектив, который получал транш такой величины, который им и не снился.

«Это точно Аль-Каида!! – доверительно говорили они еще сомневающимся в кулуарах, - Они хотят прорваться в космос(!!). Пока что в проекте полета на Марс участвуют только страны-участники, вот они и захотели послать своего участника…». Имелось в виду, что он попытается захватить экспедицию в свои руки и… далее уже даже фантазии вполне мирных обывателей, хотя и дипломами Стэнфорда и Массачусетса, не хватало. А фильмов-ужасов про террориста на борту еще не было к тому времени снято.

И действительно, модельный проект ИВД еще не был готов, а уже поступила новая команда: принять в группу подготовки полета на Марс одного из «нас».

Мало сказать, что по NASA прошел вздох недовольства, вся программа полета, уже сверстанная и рассчитанная, начала трещать по швам: надо было успеть не просто обучить «человеческую котлету чемоданного типа» азам астронавтики, но и… но и… Вообще, что это за мания такая – включать совершенно неподготовленного туриста в такой важный проект(!!). Да еще на самой последней стадии!!

Надо сказать, что технико-конструкторская подготовка самого полета была одним из самых незначительных его этапов. Гораздо более важными были всякие проблемы с финансированием, политические резоны того или иного варианта. Наконец, было решено отправить на Марс сначала корабль разведки, а затем, спустя месяц, транспортные корабли с 15-ти тонной ядерной энергетической установкой, и мобильной научно-исследовательскую станцию на десять человек с оранжереей, модульными отсеками, которые будут размещены прямо на поверхности Марса в месте, которое будет предварительно разведано и расчищено. Нашей экспедицией.

Итак, мы вылетели первыми, а спустя месяц с Земли стартовал транспортный и энергетический корабли. Вот поэтому задача нашей посадки на Марс и дальнейшие поиски удобной площадки не могло продолжаться бесконечно долго. К подлету транспортных кораблей мы должны были закончить нулевой цикл строительства, и осуществить посадку кораблей и развертывание станции.

Вообще то, вся эта программа по созданию марсианской станции сильно смахивала на авантюру. Сколько раз проект создания постоянного поселения на Марсе был рассмотрен и отвергнут комиссиями NASA, но почему-то снова и снова, пусть и в новых вариантах, выносился на обсуждение… «Явно за этим кто-то стоит… - многозначительно говорили старожилы марсианского проекта. – Причем этот «кто-то» появился здесь не сразу!». И здесь разговоры в моем присутствии как правило затихали, очевидно, в их глазах я был одним из этих «элементов внедрения», которые были безумно богаты на деньги, но откуда и кто стоял за таким богатым финансированием было до конца непонятно. Раньше бы всё списали на коварную Кей Джи Би, сейчас же большая часть сотрудников политической разведки Советского Союза представляло из себя вполне респектабельных западных бизнесменов, с налаженными связями и давней, где-то с середины пятидесятых годов прошло века, историей самофинансирования, и, - что самое главное, - вполне понятными мотивационными матрицами поведения.

Значит, был кто-то другой, кто-то, кто хотел участвовать не просто в проекте, но хотел, чтобы проект был осуществлен в формате, заданном именно им… Для первого полета на Марс вполне подходила и простая исследовательская программа облета и высадки на поверхности внеземного тела, здесь же был развернут целый комплекс решений, которые были не просто кем-то проллобированны, но почему-то, невзирая на мощную nasовскую оппозицию, был принят.

И вот я сейчас лечу на корабле-разведчике.

Хотя в основном занимаюсь тем, что поддерживаю связь со своими соратниками по A^ONу через AOC. Дело в том, что еще пять лет назад мы попытались проверить гипотезу одного из «наших» авторов о том, что выход за границы Земля-Луна приведет к резкому и непрогнозируемому скачку развития психики человека. Как в своё время создание текстов и их чтение вслух было вполне обычным занятием для образованных людей до рождества христова, так и после, спустя уже несколько сот лет люди научились не только писать-петь свои тексты, но и читать их «про себя». Появилось пространство внутреннего голоса, который стал затем постоянно присутствующим элементом культуры образованных людей, а затем, уже в ХХ веке, даже начал быть помехой, с которой начали бороться – с разной степенью успешности, - то через медитационные упражнения безмолвия, то специальными практиками остановки внутреннего монолога сознания.

Словом, к концу ХХ века, по мысли «нашего» автора, развитие психики человека завершило определенный этап, и теперь стал возможен скачек в каком-то новом, уже неизвестном направлении. Появление так называемых детей индиго только показало, что этот процесс не просто начался, но уже активно идет, прорываясь через препоны социального противодействия. И вот полет на Марс как раз будет тем окончательным толчком, который сделает этот процесс необратимым.

Эту свою мысль он попытался донести до ученого сообщества, занятого обсуждением планов полета, но был только выслушан, и не более. Ничего ведь конкретного он так и не смог им сказать: что будет? Какие конкретно изменения психики произойдут? Как это может отразить на участниках полета? Где гарантии того, что указанная гипотеза верна и стоит проводить специальные исследования (осуществлять затраты) на работу с теми же детьми индиго? Было решено просто не включать в программу кандидатов с возможными неконтролируемыми патологиями, но… появление меня разрушило весь этот обед «котлет». Появился не просто методолог, способный организовывать результативную интеграцию самых разных видов деятельности, но и человек с явно инициатическим прошлым, которое было не ясно, смутно, и поэтому появление которого явно противоречило той самой установке на котлетность полета.

И те, кто продавил меня через бюрократические барьеры NASA, явно хотели поставить именно на мне опыт по тому самому расширению сознания в неизвестном направлении. А остальные члены экипажа (и прежде всего, кончено же наш командир!) получили установку до поры до времени внимательно отслеживать, что будет происходить со мной.

Я был той самой умной крысой, которую взяли в полет, даже не спросив у неё на это согласие.

Как это было?

А зачем вспоминать?!

Просто было и всё!..

Старт прошел удачно, мы вышли в нужный режим полета.

И вот только, как я уже говорил, совсем недавно со мной стали происходить какие-то странные цветовые иллюзии, на которые я сначала не обратил внимания, просто зафиксировал где-то в своей памяти. Но вот вчерашний не-марсианский цвет впервые дошел до меня как какой-то уже набравший силу процесс. Как что-то важное, что я упустил, но что теперь еще можно было поймать-решить что с этим делать.

А пока наш корабль продолжал свой полет…».

3. Tа Самая Lady Who Prefer Расхристанный Rest Rooms.

В этой главе речь пойдет «про любовь». А как иначе?! Что есть женщина, если не сосуд и не очаг? Сосуд разврата и очаг бесовского невезения. Стоит только вглядеться в их глаза, чтобы понять, как же они далеки от нас! Как существа с другой планеты.

Их волосы, их гитарообразный, басовито (или темно-виаланчельно?) звучащий стан навевает вам странную тревогу и притягивает к себе помимо вашей воли. Их глаза, воспетые не одним художником пера и кисти, вдруг открывают перед вами такой огромный мир, в которой кроме бездны и демонического проклятия нет ничего(!). Густые (или очень густые!) волосы, странный овал лица – чувственные, меланхоличные, мечтательно-грустные. Мощные и одновременно, напрочь закрытые от вас в своём небытии.

Да, да, да!! Почти все женщины мертвы, или просто притворяются, что живы. А на самом деле Офелия, медленно плывущая по реке с букетом цветов, зажатом в предсмертном порыве, и то более жива (и счастлива!) чем Она. Кто Она?! Или ОНИ?

Мадам Тоска или Рыжие Волосы! Лэди поднятых в изломе рук, или девушка моей пустоты…

Кто из них вам подойдет больше?!

Та или эта?

Крушащая всё на своем карьерном пути, умная, но серая моль или дурнушка, тяжело переживающая свои угри и мохнатую лапу? В чём же их различие?

В вас самих. Они просто не отсюда. Не с этой планеты. Можно сколько угодно изучать всякие-разные ДНК, только никто никогда не сможет определить, откуда взялись эти создания, явно другой каденции.

Правда, за прошедшие века они научились быть похожими на нас, на людей, переняли наши привычки и уклад жизни, стали носить нашу одежду, даже стали брить свои прекрасные волосы почти до корня, до синеватой лысины, до обширных впадин от электроэпиляции, только все равно стоит ими заняться всерьез, как их сияющие автомобильным лаком кабриолеты слетают будто сорванная ураганам крыша их пресловутого дома, который одновременно и гнездо кукушки и крепость. С обязательным и всенепременным хитрым лазом наружу.

Продолжим дальше мегастриптиз?

Кожа? Гладкая в девичестве и постепенно теряющая свою упругость и цвет, заменяя их трясущимися конечностями рук с огромными пигментными пятнами дряхлости и близящейся смерти.

Ха-ха-ха!! О какой смерти вы говорите, господа?!!

Достаточно стянуть с них эту самую, стоящую неимоверных усилий и парфюма, кожу, как вам откроется прекрасный мышечный скелет, мягкими бугорками перебегающий при каждом движении костно-мышечного аппарата.

Хороша??

А как зазывно улыбнется вам череп, лишенный своего масочного покрова, обильного растительного и почти глянцево переливающийся мозговой ткани в височным и теменных своих частях, лукаво подмигнувшая вам глазным яблоком в тонких прожилках кровеносных сосудов.

Продолжим? А?!

Кости, мягкие ткани.Что у нас остается? А – нервы! Это такие тоненькие бесцветные жгутики, из которых состоит наша нервная система, и без которых мы есть просто костно-мышечный аппарат для перемещения в пространстве, приема пищи (которая служит нам исключительно для перемещения в пространстве), и совокупления, т.е. продолжения рода таких же опорно-двигательных аппаратов в будущем.

И только наши nervos помогают нам избежать вульгарности этого мира, который безусловно хорош для мускулистых гробокопателей и прачек, но совершенно не подходит для людей образованных, воспитанных, или даже пуще того – с историей рода. Да, да. да!! Пусть наши уважаемые френологи относят родовые признаки исключительно к цвету глаз или форме черепа, но если ваша прапрабабушка когда-то приплыла в Новый Свет на «Мейфлауэре», а прадедушка состоял в «Фи-Бета-Каппа» (Общество студентов и выпускников университетов, старейшее братство США, основанное в 1776 году; т.е. времен гражданской войны, когда красноцветные войска короны Его Величества короля Георга III вступили в войну с разноодетыми партизанскими отрядами конфедератов; название по первым буквам греческого девиза: philosophia biou kubernetes (философия – рулевой жизни)), то и ваши нервы, пусть изрядно обогащенные минеральными соединениями бывших туземных колоний, но все же несут в себе память тех самых «голубых кровей», которые передавались только через специальные процедуры вступления и памяти: «Защищать бессильного (слабого)!» Старого света.

Хороши веревочки?! Сколько в них памяти! Буквально стоит щелкнуть только пальцами, как тут же они обрастают и кожей и костьми, прекрасные прачки тут как тут, а юные донжуаны и конюхи без зазрения совести становятся родоначальниками новых Ясных полян и Михайловских. Постреволюционных, конечно же! Иначе коробки старых людей и домов просто так не освобождают место под солнцем для новых поколений!

И что же? Намотаем их на катушки? Пустим их на веретена!?

Что у нас останется? Ничего?

Нет, что-то такое всё-таки останется! Будто некий тепловой след в пространстве. Объем с различными цветовыми интенсивностями. Стоит только приглядеться к нему, как тут же увидишь, что это фантомы наших органов и чувств: стоит нам чуть-чуть сдвинуться в пространстве, чуть-чуть буквально напрячься, как они или краснеют, выдавая присутствие порций адреналина, выброшенного нашими надпочечниками, или эндоморфинов, если мы начинаем молиться в церкви по-настоящему, или… хотя, явно вам читатель, за этим спичем явно видится (или слышится? - запах почему-то не имеет своего глагола в русском языке, - «слышится» - эстрогена) уже давным-давно хочется принять контрастный душ (испытывая столь знакомый по руководствам о здоровом образе жизни frisson) , выпить свежевыжатый апельсиновый сок (citron presse) и заесть всё это проращенными зернами пшеницы и листьями салата латука?

О'кей! Вы не хотите и дальше пасть ниже своего достоинства (infra dignitatem)?

Потому что мы и дальше будем стирать все эти тепловые следы человека в пространстве(!).

До суха!

До бесчувствия!

До анабиоза! До homme nul!

И что мы тогда получим? А? Сухой мыслимый скелет, который и так стоит у нас у каждого в шкафу день и ночь, отражая нашу зависимость от своего образа мышления, привитого нам непонятно как и непонятно в какой период наших занятий в весьма посредственной школе…

Итак, мы вытащим этот скелет из его больничного недалеко, попытаемся починить его то тут, то там, приделаем более качественную начинку…

Впрочем, зачем?

Мы же собирались писать «про любовь»! А здесь её как раз нет! Она или чуть ниже, или чуть выше. «И мало того, что она способна учуять букет вина. Она отличнейшим образом знала, - что она, при всей целомудренности её кашемирового костюма, способна отсосать так у них так, что в ушах колокола зазвонят. Каковой навык был доведен ею до совершенства, поскольку отсос почитался в Бри-Море дипломатичным способом сохранения девственности» (www.inostranka.ru, «The Lady Who…»). Старая «Fuckbody»…

Где же здесь «отсос», «сохранение девственности до брака», а где – та самая любовь, которая воспета и отснята:

«Non sum qualis bonae, sub regno Cynarae» («Я уже не тот, каким был в царстве доброй Кинары!» (лат.) Гораций. Оды. IV.I.

И теперь представьте, что это не Нью-Йорк, где вы так привыкли ощущать себя в синем кабриолете, а самый обыкновенный… ну, например, туземный городок возле грязного среднеюжного моря. С грязью и лужами после мартовского дождя. С толпами людей, спешащими то туда, то сюда, причем, если у вас вдруг появится такая возможность проследить все пути перемещения этих людей в пространстве этого самого города, то вы прекрасно увидите, что пустым мест в нем почти что нет. То, что не занято людьми, пресно обживают бомжи и облезшие кошки. А то и крысы. Все их ходы тоже приведут вас на мысль о том, что жизнь бренна, что это поток и завтра пронесется по этим улицам, сметая на своем пути молчание ночи, которое поселится в нем буквально на полчаса перед самым рассветом, но потом опять будет сметено гомоном летящих на элеватор птиц, таксистами, вездесущими маршрутками, спешащими заполнить свою рыжую утробу свежевыспавшимся телом людей, домами, в которых опять появляется свет, затем доносятся гул голосов, спешащих отведать жирного мясного утреннего завтрака из плохосваренных пельменей и бутербродов, пропитавших уже через несколько минут своим жиром бумагу, в которую они будут завернуты, и своим запахом сумку, которая будет биться о ноги весь путь «до работы» и затем назад, «по магазинам», и хорошо бы – машину: ведь благосостояние так быстро растет!

На автоответчике у них стандартный набор слов, на мобильнике – стандартные мелодии. В голове… голову, кАк мы уже сказали, мы пропускаем, иначе наш путь будет усеян не только розами любви, но и кровью олухов и неучей, смесью образованщины и… ладно, ладно:

«Dum nos fata sinunt, oculos satimus amore. Propertius» («Пока судьба позволяет, очи насытим любовью» (лат.) Проперций. Элегии. II.15.

Ломает и этот слой! «Ах, как жаль, как жаль!»

Что остается у нас в руках?

Что?

Интуиция мне подсказывается, что… пока что ничего! Пусть за окном март, пуст рядом с вами в Интернет-кафе сидит длиннобедрая mam-zel, все равно вам чего-то не хватает…

Ваши окулосы (oculos) пусты. Юная упругая попка то и дело выглядывающая из-под коротенькой юбчонки, пока её прекрасная хозяйка чатится что есть сил, вовсе не хватает вас за душу, только мешают набирать этот самый текст.

Где же «любовь»?

«Дорогая моя, зачем спрашивать. Оставайся леди, какой ты всегда и была. Сохраняй, разумеется, неизменную готовность врезать по яйцам сукину сыну, который того заслуживает» (там же): это уже из мимолетного взгляда моей соседки. Её бабушка, наверное, тоже было голубых кровей, потому что её пропорции… опять! Мы же ободрали весь этот скелет до нитки и даже больше, от него уже ничего не осталось, а он всё глядит и сидит тут рядом с тобой и ничего с этим, скелетом, не сделаешь…

«А вчера всю ночь шел дождь…». Астральный, чувственный, эмоtionalный. После него можно полчаса сидеть тихо при обсуждении текущей повестки дня («полет на Марс» и прочее умное дерьмо!), а потом вдруг налететь взъерошенной птицей, ударить крылом раз, другой, третий, что-то прокричать на своём девичьем (птичьем) языке, увести за собой, слабого, больного еще A&A, чтобы он окончательно не попал под власть всех этим прибаббасов и псевдоумных мелочей. Которые закроют от нас самое главное – «любовь» (см. пункт 1! А, впрочем, так как вы все равно не будет смотреть, придется вам напомнить: «Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими»). И откроется пространство любви. И уйдет пространство умелой манипуляции и смеха. Всё уйдет. Пусть на миг. Пусть только для того, чтобы что-то такое открыть, без чего все эти полеты и прилеты, все эти чисто мужские памперсы и игрушки просто перестанут жить(!!). Просто на миг будет услышан голос Другой, другого света, чем этот, очень умный и холодный, и по сути дела, бесконечно пустой внутри себя, так что всё время (и неизбежно!) приходится заполнять его сексом, насилием, пусто(опять же!)порожними вещами, опять сексом, опять духами, масками, макияжем, уборкой, чисткой, готовкой, семейным раздраем, семейной тишиной, семейным покоем, детьми, усталость, весельем, пустотой (бытовой), пиликаньем на скрипке вашего отрока (отроковицы ненужное – зачеркнуть!), работой, школой, «Здравствуйте! – До свидание!», бредом ночей, и еще большим бредом – ежедневного рабочего утра, когда надо почему-то непременно спешить, «чтобы не опоздать на раб…оту!».

Но – пусть вы миллионер. И работа вам не грозит. Весь день – дома. Яхта, коктейль, друзья, пикник по праздникам. Серфинг, если вы молоды, и бридж, если – уже не так, чтобы. Что тогда делать? Ради чего жить? А?!!

Молчишь, попка?!

Молчишь!

Пару-тройку раз только скрипнешь по влажной уже от твоего выделяющегося через поры пота коже сиденья, что-то настучишь, опять же, наманикюренными шрапнелями… А в ответ, с того света, на экран тебе(!!).

Блеск!

Опять почему-то идет дождь… А, это я уже смотрю диск с «Sweet november» с Киану Риивзем и Шарлиз Терон в главных ролях…

Вот игрушечная подводная лодка погружается в мутную воду залива, вот она незаметно (всего за 100 баксов) сбивает с курса одна за другой несколько лодок, так что самая маленькая, до того безнадежно отстававшая, вдруг вырывается вперед… И педагогика добра торжествует(!). Правда при этом мой курсор почему-то передвигает Seek Bar куда-то совсем в другое место, где речь идет совсем в другом тоне: главная героиня принимает болеутоляющие лекарства, так что получается (случайный монтаж!), что за подставки, «мухлеж» (пусть и за такую малость как 100 баксов!) одного человека должен все-таки кто-то платить. И она платит. И у нее есть чем платить.

А главный герой все еще не готов. Ему еще предстоит (Seek Bar несколько раз оживляет картинки, то в одном, то в другом месте, вот она говорит ему о его друге, вот что-то еще, купание в ванне) решить, что для него самое главное в этой жизни. «Я ушла еще до того, как всё стало большим…».

Забавная способность! Когда-то нас тоже вот так провело мимо этой самой Большой жизни(!). Впрочем, мы даже этого не очень заметили – начался XIX Московский кинофестиваль, затем второй МАКС, затем путёвка в Туркестан, затем – в среднеюжный город, в самую гущу маленькой жизни.

Только зад мой почему-то всё время оставался (и сейчас тоже!) там, в Большой Жизни. «Главное, не открывать другим людям настоящей твоей мысли: о том, что на самом-то деле ты – лошадиная жопа. Её аналитик сказал: если ты позволишь людям понять, что на самом-то деле ты – лошадиная ж..а, значит у тебя и вправду эмоциональное расстройство» (там же, www…, «…who…»). А этого я себе позволить никак не мог. Это попросту убило бы всё, Ради Чего Стоило Жить(!!): смеховые коммуникации, арлекиниаду, карнавал, брызг ума, в то время как окружающие тебя люди волокут свою лямку по жизни…

И только бабы, вернее, Redgirls, находились только какие-то загадочные, «странные» (на учете в психоневрологическом диспансере или пока что нет!), которым было всё так по фигу, что вся моя арлекиниада становилась пустым пучком (от слова пукать!). Жалким в своей расчитанности и умности, да еще использующего те или иные технологии остранения.

А они могли жить по-другому. Без технологической опоры. Без моего прекрасного, наработанного в столицах ума. Без тех опор, которые вдруг выросли как будто из-под земли при разломе СССР, и которые вознесли меня куда-то в такую Большую Даль, о которой быть может я в другой жизни не имел и представления. В этот клубок проблем, мечтаний, опасений, надежд, криков о помощи, и еще многого чего такого, о котором многие («простые» или не очень простые!) люди даже не слышали. Именно здесь слышатся голоса с Неба, именно отсюда сходят в мир людей какие-то новее идеи и проекты. Именно здесь… но почему-то меня всё время не покидало ощущение своей мухлежности, будто где-то лежит счет-фактура, за которой стоят какой-то будильник с обратной отсчетом. И меня пустили сюда как замаранную деfочку из-под камина на этот бал жизни, где превращаются мыши в лошадей, тыква в прекрасную карету, а принц вдруг хочет всё изменить.

И почему-то всё время кажется, что скоро-скоро часы пробьют двенадцать, и всё вернется назад, все знаки (signs) и пути вдруг закроются, завтра снова придется идти на работу, вставать по утрам, идти вдоль длинного-длинного серого заводского забора, где «оборонный заказ», собаки по углам, система входов и пропусков. Пусть даже ты занимаешься чем-то дорогим для тебя. Забор остается забором. И всё, на миг превратившись в бред и мечты, вдруг снова становится самим собой – унылой заводской территорией, темными зимними вечерами, когда надо возвращаться вместе со звенящим на стыках трамваем. И весь твой университетский запал вдруг обращается в дым.

Но бывает в истории, когда дым проходит сквозь стены.

Это когда стены рушатся или проседают под своей тяжестью в землю.

Тогда по-над забором можно просто пройти, так он, - прежний любимчик охраны! – теперь ничего никому не говорит. Старый мир умер! Да здравствует новый мир!!

Но, оказывается, что и новый мир не хуже старого может заключать в себя.

Красивый и цветной мир. Рекламы и фэшен самых разных мод.

Спутниковых телеканалов и мобильных операторов связи.

И тогда остается только игра. С ним, с теми, кто всерьез воспринимает его красоту и шум, кто бегает от одного невидимого забора до другого.

И тогда мы начинаем тоже играть в мухлеж. В стиле кинофильма «The Game» с Майклом Дугласом. Только все задания и презенты «мы» стараемся выбрать сами и для себя.

ПОчему?

Наверное, стоит вернуться к началу нашего движения-в-мир – первичное возникновение «Я» в пространстве Тиходонска, весной 1979 года возникновение образа «не-Я», «я-как-другого», причем как-то уже связанного и с женским нашим родом, и с историей Тиходонска: угораздило же меня влюбиться в дочку (она была с биофака _ГУ в центре города, но в новогоднюю ночь, мы смогли пересечься на какой-то вечеринке!) второго секретаря обкома, а затем и персонажа прогремевшего в годы перестройки повести «Номенклатура» т. Пивоварова… Наш весенний роман закончился можно сказать ничем, если не считать маленького, восторженного текста, который я потом неоднократно читал своим товарищам по физического факультету того же самого, расположенного на Западе Тиходонска факультета _ГУ. Это был тот самый первый плод, который мне принесла весна и ТИходонск.

Город ТИ, который затем, обратной волной, возвратил меня в родовую историю города ТА. Вы слышите, как разняться по звучанию эти два вроде бы близких слога? Нет? Но слог «ТА» более басовит, он будто увесистая ТитькА огромной тетехи, которая собирается вас кормить своим безмерным молоком, а слог «ТИ» явно уже вырожденен: ваша мама если и принесла вам молока, то только через усиленное сцеживание, через невроз ежедневной потери и этих, насильно скачиваемых из своего организма молочных слез. Это как навоз и почва в оранжерее – без сильного и постоянного слежения за ней она довольно быстро превращается в обезвоженную, сухую глину, которая буквально рассыпается в ваших руках, а при попытке понюхать ее сыроватый запах-вкус оттает только какой-то салонной парфюмерией. Словом, начало и конец культуры, культурного слоя земли. Далее уже идет глинозем, гидропоника и прочие блага современной цивилизации, которые обыкновенной земли делают источник так нужного сейчас в Европе био-топлива,

Вообще, еще до буквенного письма, явно было слоговое, которое то там, то тут нет, да и выглянет из-под поле нового покрывала. Даже дети сначала учат письменную речь через слоги, чтобы потом навсегда забыть их, если, конечно, они не поставят себе цель научиться русского письму настоящим образом.

Но мы (sic! – вот уже идет первая внутренняя потеря «я»!) тогда вовсе не хотели посвящать себя ни профессии физика, ни тем более писателя. На наш внутренний вопрос – а кто же я, и чем мне заниматься в этой жизни, какой-то внутренний голос (выпускной май 1978 г. в городе ТАро) неожиданно вдруг да и ответил, что надо мне заниматься «бессмертием». Год, повторяю, еще вполне коммунистический, бессмертие у нас было только одно – в строительстве нового, более счастливого общества, так что выглядел этот тезис довольно насмешливо, если не сказать глумливо. Но, мы его почему-то приняли тогда очень даже в серьез, и поэтому стали искать, где же еще есть эта самая «бессмертия»?

Оказалось, что в биофизике. Так мы и попали(?) с золотой медалью в Тиходонск, где и занялись уже на первом курсе опытами с человеком-оператором в маленькой лаборатории на первом этаже физфака (здание НИИ нейрокибернетики будет построено еще только через несколько лет после нашего окончания университета, а пока что за только что пущенными в эксплуатацию корпусами физфака и химфака стоят продуваемых всеми дождями и ветрами остовы трех столпов Северокавказского научного центра).

Но, как это будет со мной потом уже не один раз, в самый разгар нашего понимания структур мозга и биотоков человека-оператора, вдруг нас все-таки выносит на проблему коллективного бессмертия, о которых упоминал в своих гениальных работах КаМАркс («органические системы» и т.д.). Товарищ В. Поршнев становится одним из самых читаемых авторов, затем появляется на свет и публикуется на одном из семинаров по научному коммунизму наша работа «об органических системах как базе воспитания подрастающего поколения строителей коммунизма». Работа, слава богу, проходит абсолютно незамеченной, как и наша следующая, посвященная «первообразу советской культуры», сиречь, демонстрации трудящихся. Правда, к этому времени у меня была уже семья, даже родилась дочка, так что наш выход на следующий уровень понимания архетипики культуры задержался на целых десять лет, пока один странный человек, с которым нас свела судьба в Тиходонске, не опрокинул всё это построение, указав, что демонстрация трудящихся – это перефраз Исхода евреев из ЕгипТА. Но только спустя еще десять лет, появилась более абстрактная теория о разломах ХХ века в Западной цивилизации и возможности появления на свет некой новой человеческой цивилизации («антропной»), но здесь мы уже сильно забегаем вперед, так что эти новоявленные скрижали пришлось разбить, или, вернее, спрятать еще на восемь лет, пока не пришло время и через Виртуального Жертвенника (см. наш сайт, рублика «Радужный Мост» www.psymoct.com !).

Итак, весна 79 года! Впереди Олимпиада в Моo_square, внутри меня всё гудит, хочется срывать и срывать какие-то внутренние покровы, и, что самое безумное, они же срываются! Один за одним, один за одним!! Вообще, любой провинциал, попавший в культурную столицу, неизбежно становится перед проблемой – или ему вливаться в общий ряд профессионально пихающихся людей, желающих утвердить своё «эго» в качестве единственно возможной креатуры профессионального эгрегора, либо обратиться вспять, опереться, так сказать, а свои родовые корни, которые и могут обеспечить ему полноценный взлет на вершины «универсальной городской (читай – западной) цивилизации». Однако, как мы уже и сказали, советская цивилизация была не вполне западной, хотя все свои базовые государственнические архетипы брала как раз напрокат из неё - варяжская Дания, поздняя Византия, протестантская Голландия и Швеция, социал-демократическая Германия для противодействия мощной Степи. Только спустя век, видно, как разламывалась эта махина, созданная трудами не одно поколения людейЯ, устремившихся на Запад из коллективной душиловки Восточного «мы», как возвратные волны этого самого «Мы» опять и опять накатывались на едва оформившееся лицо то княжеского летописца, то князя Курбского, сбежавшего от неминуемой казни, то товарища Троцкого, зарубленного топориком, и возжелавшего избавиться от извечного повторения одних и тех же российских циклов. Но почка опять и опять брала своё! Смелые революции сменялись термидором, затем, в свою очередь, тиранией. Словом, всё, о чем писал еще в Древней Греции Платон, совершалось как на ладони в перестроечные 80-е, олигархические 90-е, болотные «нулевые», опричные – возможно! - десятые.

И вот мы снова стоим перед извечной русской загадкой – как избежать повторения циклов? Как разорвать этот магический круг, который повторяется снова и вновь? Как «Ирония судьбы-2», три и так далее. Кто и где этот процесс, который выведет нас всех из Египта и сможет привести в некую страну, которую обещали нам не один раз, но, очевидно, мы всё это время не так или не совсем так понимали этот завет? И потому – блуждали по пустыне. Но об этом – в следующей главе.

Пушкин-Грилленкопф Ю.А.