|
|
НА
ПЕРИФЕРИИ ДОМАШНЕГО СЕМИНАРА
Часть 3. О хронологии и не только.
«
20-е: деконструкция реальности
30-50-е: упразднение реальности
60-80-е: симуляция реальности
Девяностые: Эпоха соблазна...»
"ИНОЕ" С.Медведев
Итак,
мы нашли несколько сцен-семинаров, на которых в течение 1995-1998 годов было сыграно
несколько наших ролей. Сам этот принцип пока что мало что нам дает, так как
для большинства людей эти игры проходят в виде тех или иных социальных
сценариев, мой же случай хорош тем – для будущего 2012 года! – что дает почти
чистую формулу пребывания исключительно в духовной области, причем
нетрадиционного сценария. Такое неравновесное состояние вообще трудно
удерживать, если оно не опирается на определенный слой, который, мы (П.-Г.) это уже тоже поняли, в нашем
случае являлся родовым. Именно тот, который сейчас, по мере угасания потоков
разрушения великого проекта, - а не только страны! – сейчас становится почти
единственно ощущаемым как свой, как животворящий… и, даже страшно подумать,
если и он начнет быстро таять, что тогда?! Голые символы, лишенные
какой-никакой, но подпитки, будут торчать голыми формами, вокруг которых уже
не будет плескаться оживляющая их вода эмоций.
И вот тогда-то и станет возможным то самое царство черного (dark) гнозиса, так как в
предвечном мире ничего уже не будет впечатлять и удерживать огромные массы
людей… И тогда потребует особый, черный вал трансгуманных эмоций, который и будет создавать некую
насильственную сетку удержания живого.
Опыт, вообще-то, страшный, но… как я понимаю, многие духовные люди на
определенном шаге своего развития, неминуемо попадали на эту развилку… И там как раз и возникает этот выбор, этот страшный опыт
продолжения совершенствования управления (dark)
материей, или, отрыв от материи, повисание на какой-то момент в воздухе, и
нахождение в нём некой опоры, позволяющей двигаться дальше. Вне этой развилки
нет дальнейшего движения для Великого Среднего (И. Калинаускас).
Кстати, опыт прохождения в святая
святых ЭТЦ начался как раз осенью 1997 года с попыток соединить Игоря Калинаускаса, читавшего в тот момент лекции в «Пути к
себе» на психфаке МГУ, и выпустившим только что
свой новый видео-диск, с С. Кургиняном.
Опыт был неудачным, так как оба Мастера решили создать некие прокладки для
этой встречи, со стороны Игоря Николаевича это была его подруга по дуэту «Зикр», со стороны С. Кургиняна
– предельно светская и вежливая форма Не-контакта.
Но вот для того, чтобы удержаться в воздухе, нам ??)
потребуется некий новый слой опорности.
Но сейчас, мне кажется, более важным именно ДОКАЗАТЬ, что
тот самый пресловутый «премодерн», или, точнее – та
часть не вошедшая в рассмотрение движения к модерну, представителем которого
как раз и является ТАРО-град, роль Хранителя которого и предстояло сыграть
Вашему покорному слуге, который с таким трудом находит - пока что! – своё
место в концепции того нового состояния, которое у Сергей Кургиняна
было названо «сверхмодерном». Иначе совсем не
будет понята та роль «вернувшегося Командора», которая оказалась в спектакле IZNь…
«Мышление – это невероятно сложный процесс идентификации и интеграции, на
которые способен только индивидуальный разум. Не существует коллективного
разума. Люди могут учиться друг у друга, но процесс обучения требует от
каждого обучающегося собственного мышления. Люди могут сотрудничать в поисках
новых знаний, но такое сотрудничество требует от каждого ученого независимого
использования своей способности рационально мыслить» (Айн
Рэнд, «Концепция эгоизма»). Мы еще вернемся к трудам этой сбежавшей из России
дамочке, тем паче, что ея труды начли весьма
активно переводиться и печататься как нормозадающие.
Сложно, но давайте по существу.
Следуя известному волновому принципу – любое воздействие на среду вызывает в
ней изменения пропорциональные силе воздействия и обратно пропорциональные её
вязкости. Как только мощность первоначального воздействия израсходуется, в
среде возникают обратная волна, стремящаяся вернуть среду в прежнее состояние
равновесия. Именно поэтому линейная модернизация традиционного общества не
может проходить в один этап, а растягивается на несколько последовательных
рывков-воздействий, каждый из которых начинается уже не с прежнего уровня, а
неким обретенным запасом, как правило равным
соотношению одного из чисел золотого
сечения. Для фондового рынка, повторим, это соотношение равно (согласно
теории Эллиота) – 5:3. Пять циклов идет напор
изменяющего среду импульса, три цикла – возвратное движение. Если участвует
более длинный цикл, то и возвратная волна чуть поуже,
но потом уже и она должна развернуться во всю накопленную за время модернизационного рывка ширь…
Возьмем историю Советской власти, которая есть почти в чистом виде модернизационный проект.
Итак, с 1917 по 1920, в течение трех лет идет преобразовательная
революционная волна. Затем 8 лет идет отступление, нэп, вовремя которого
среда начинает отыгрывать назад, самовосстанавливаться,
периодически трансформируясь. Перед нами два цикла длинной
3 и 8 лет. Затем в течение 10
лет идет новый подъем модернизационного потока.
Война починается как раз на самом дне нового снижающегося цикла в три года (1938-1941), и именно
поэтому так трудно её начало, так как происходит еще большее падение, длиной
в два года. Только в 1943 году
эвакуированные предприятия начинают работать на новых местах, и намечается
новый пятилетний подъем.
В 1948 году, спустя двадцать лет
после первого модернизационного толчка, возникает
попытка начала нового воздействия на среду, которая, однако, спустя те же пять лет заканчивается смертью И.
Сталина и началом возвратного цикла среды. К 1958 году трансформация в
верхних эшелонах власти завершается и провозглашается новый мобилизационный
«рывок к коммунизму». Формируется попытка перейти от пятилетних планов к семилетних, но
уже к 1964 году происходит отказ от «чрезвычайшины»,
и постепенный переход к средовому планированию. В 1969 году ситуация
постепенно стабилизируется, возникает «боковик», как говорят на фондовом
рынке, нет ни отчетливого роста, ни падения. Он просуществовал до 1979 года,
когда начал отчетливо отступать назад, теряя почти по всем параметрам. И по
сути дела, попытки запуска новой волны трансформаций, которые были названы
потом перестройкой, это попытка системы перейти от «плечевого» тренда (1928-1938-1943-1948-1958-1979) к новой длинной волне воздействия на среду. Однако, вместо это возник очень сильный откат назад (1991-1999),
подобный периоду нэпа, сопровождавшийся разрушением многих «завоеваний
социализма», а, по сути дела, переработка средой внедренных в неё механизмов
новой социализации. Индивидуалистическая парадигма, скрытая в недрах модерна,
наконец, вырвалась наружу.
Новая волна стабилизация и относительного развития (1999-2009) создала
относительную возможность для адаптации большинства населения к новым
условиям, создала некий слой предпринимателей, способный существовать в новых
условиях. Возникла попытка новой трансформационной волны, которая, однако,
закончилась вместе с мировым финансовым кризисом.
«Боковик», возникший после кризиса (2009-2011), продолжается до сих пор, однако в нем уже сейчас слишком
много показателей того, что будет сильный откат назад.
И вот в этих условиях (2011) и возникает в публичном пространстве идея
«сверхмодерна» С. Кургиняна. На что же будет
опираться этот процесс, на какие циклы уже прошедшего, раз основой как раз и
заявлен «опыт Советского союза»?!
Напомним, что В. Ленин отводил периоду революционного процесса в России
гораздо более длинный период – начало было, как он считал, положено
декабристским восстанием (1825 года), «они разбудили Герцена, тот ударил в
«Колокол» и т.д.
Тогда мы имеем более длительную последовательность циклов: 1825 – 1848 - 1861 – 1881 – 1905 –1917. Но в целом модернизационный процесс
был начал Петром Первым, а, значит, начало нашего цикла отодвигается еще
назад: 1698 – 1701 – 1711 – 1724… К сожалению, история до сих пор не выработала свой внятный
понятный аппарат, поэтому видимые события, которые порой готовятся не один
цикл, привычно считаются «реперными точками», хотя это не совсем и так.
(«Новая хронология» коллектива авторов – не в счет).
Здесь надо признать, что придется сделать остановку, так как у нас пока что
отсутствует четкий механизм количественной оценки модернизационного
воздействия на среду русского этноса. Пока что мы дали
весьма приблизительную картину волной реакции на модернизационные
воздействия нового времени, которые для России продолжались совсем не
последние ЯВНЫЕ семьдесят лет советской власти, а были начаты кризисом начала
17 века, называемой Великой смутой, которую можно тоже отнести к попытке
русской трансформации в рамках Московской Руси, которая привела к сильному
отскоку назад, и смогла начать вновь этот процесс уже только в самом
конце 17 века, предварительно пройдя через Великий Раскол.
Именно поэтому задача «сверхмодерна» становится научной, только если мы
попытаемся исследовать и понять те механизмы, которые и приводили к откатным
явлениям.
И здесь нам придется отставить в сторону весь видимый багаж, который мы так
хорошо, хотя и примерно, проанализировали ране. Наш путь лежит в сторону, где
видимое в среде, или не проявлено или НЕ ПОНЯТО, в
том языке, который сейчас является доминантным или традиционным в этом
этносе.
Как мы видим, после трех веков
«сопротивления». Россия таки сдалась на милость Победителю (Аркан 7), он же
Модерн, причем сдалась в очень активной форме, пытаясь «наверстать упущенное», так сказать. Но почему же тогда были такие
длительные попытки избежать его на своей территории? И что происходило в это
время, и почему, приняв модерн, она сейчас опять – может, по инерции?! -
становится в позицию принятия постмодерна, а затем, как прилежный ученик, и (dark) гнозиса?
Тогда нам придется вернуться еще далее назад, и попытаться понять причину
того, что в Х веке Русь приняла как государственность, так и официальную
религию из других источников? Понятно, что до этого времени существовали и
религиозные формы и государственнические, но они были настолько уже
неработоспособными, что «перестали удовлетворять насущным потребностям
времени», как это было принято писать в советское время.
Но здесь мы сделаем важное методологическое
отступление (по поводу ДОТУ КОБ, «Тайна концептуальной власти» покойного
генерала Петрова).
Читая их тесты и одновременно общаясь с ребятами из
«СуВр» я сразу наткнулся на две проблемы – первая: большая часть молодого
поколения не успевают обретать внутри себя те сложные ментальные конструкты,
которые до них доносят «сохранившиеся в духе мыслители». Вторая – даже, если они и начинают
понимать то, что до них доносят из бушующих 90-х и нулевых, то здесь они
сталкиваются с таким странным феноменом, как шоковая травма кризиса советской
системы, или, говоря волновым языком, травма, вызванная резкой нисходящей
волной, начавшейся после относительно мирного «боковика» 70-х.
И резко возросшей агрессией к тем, кто боле успешно смог принять и пройти это
падение, так как вложился не только в «советские или модернизационные
акции».
Это еврейство, в котором мифо-логический премодерн начал гореть неугасаемым огнем…
Но ведь не одно чистое еврейство смогло воспринять это так неожиданно
открывшийся горизонт метафизического(!). Небеса прорвались
не только над потомками Моисея, многие советские инженеры и конструкторы,
простые рабочие и домохозяйки вдруг обнаружили над собой не привычное небо, а
разверзшиеся небеса, через которые к ним на голову или в голову шла неведомая
прежде информация – об устройстве мира, о других, мирах и их обитателях, о
многом-многом другом, о чем они прежде даже не подозревали. Прорыв из
коллективного бессознательного огромных пластов в «дневное сознание» создал
уникальную ситуацию постсекулярно мира.
Оказывается, за всеми внешними рациональными витринами модерна оставался и
вполне сносно жил мифологический мир.
«Постсекулярная ситуация складывается лишь тогда,
когда в общем социокультурном пространстве эта борьба светского
за максимальное и в пределе полное вытеснение религиозного из всех сфер, кроме
приватной, заканчивается по существу. А заканчивается она после того, как
секулярные субституты религии обнаруживают свое квазирелигиозное
/ мировоззренческое качество, поскольку утрачивают свой
естественно-аксиоматический статус…
Другими словами, постсекулярная эпоха наступает,
когда обнаруживается истинный характер секулярного как квазирелигиозного…
И когда вопреки оптимистическому вектору секуляризации религиозное как
таковое не только не исчезает, но и эволюционирует, обретая новые формы.
…конец секулярной эпохи ставит принципиальный вопрос
о том, чтo такое религия / религиозность в новой, постсекулярной, ситуации.
Ответ не просто неочевиден, но неизвестен, потому что:
(1) секулярное представление о
религии как религии (религиозное как вытесняемое в особую зону и тем самым
определяемое) действенно только в рамках секулярной парадигмы;
(2) досекулярное
понимание религиозного нерелевантно в нынешней,
пост-секулярной, социокультурной ситуации (ибо постсекулярное
никоим образом не означает возвращения старого досекулярного
религиозного). (А. Кырлежев, «Постсекулярное»).
Простой перенос такого пост-секулярного состояния на
состояния, бывшие четыре тысячи лет назад, а, значит, информация о которых
дошла через структуры мирового коллективного бессознательного через
искажающие фильтры современного шокового постсекулярного
состояния, и привел, как мне кажется к версии о Великих Жрецах Египта,
использовавших доверчивого старика Моисея, чтобы поставить свой эксперимент
по управлению мировыми процессами. Отправив его «в синайский турпоход»
по выведению новой человеческой расы. Как мне кажется, здесь явно проявилась
та нанесенная когда-то сакральная травма русскому этносу, в который начали
довольно резко (как всегда!) встраивать через систему власти, тоже перенесенную
сюда из Скандинавья, новые коды идентичности.
Одновременность и даже синхронистичность этих
процессов явно показывала на вмешательство в процесс неких
высших по отношению к наличным на тот момент силам Сил большей
мерности. Боль от такого синхронизируемого вмешательства осталась и именно
она и дала тот странный симбиоз обиды, страха перед чем-то невиданным и
сверхсильным, и жгучего желания отомстить. Тем паче, что
фундаментальный кризис XIII века, когда русские Надстоящие
Силы были вынуждены выбирать между гибелью или деградацией основной массы
населения под ударами сил, пришедших из Степи, или создать некий защитный
слой, орудие для защиты, в котором русским будет хотя бы и тесно и больно
порой, но зато внешние врагу будет получать «достойный отпор». Этот
силовой поток тоже начал транслировать в коллективное бессознательное свои
коды, свои описания реальности, видимые через него, так что  для того. Чтобы получить чистую информацию с такого важного
события для всей Земли как «эксперимент, проводимый в эпоху Овна Иерархией
(Воинством Господа) через Моисея, но не только с участием самого Моисея, а
целого народа» (А. Александров «Христов принцип»).
По сути дела, последние два десятилетия мы имеем повторное погружение во тьму
материи, подобное «египетскому плену», из которого снова надо будет искать
дорогу в землю обетованную.
И уже сейчас, читая те самые «пушкинские тексты», составляющие одну из
сакральных святынь КОБа, я вдруг поймал себя на
мысли – а зачем же я взял (или мне дали?) для своего проекта имя, состоящее
как раз из сакрально-святого («Пушкин»)
и демонизируемого-проклинаемого («Грилленкопф»)?
|
Даже в паспортном столе в 1998
году мне советовали просто оставить одно из них (лучше – для выезда за
границу – второе…).
Зачем я начал играть некую синтетическую роль в проекте «Пушкин-Грилленкопф»,
даже не ознакомившись с баснями, написанными по «МОЕМУ» поводу, предложив распаковать
данный проект в лаборатории Мост, в том ресурсном пространстве и с теми специалистами,
которые действительно были способны решать такой класс задач и успешно помогли
мне в этом нелегком деле…
Пока что так.
|
|
|
|
