PSYMOCT.COM

RUSSКИЕ КРЕСТОNОСЦЫ

Пример: неизвестный автор «Слова о полку Игореве», Андрей I Боголюбский, Александр I Благословенный, А. Солженицын.

«… для устранения этих войн и их причин необходимо, чтобы вся земля чтобы всё, что дано владеть человеческому роду, было Монархией, т.е. единым государством, и имело одного государя, который, владея всем и не будучи в состоянии желать большего, удерживал бы отдельные государства в пределах их владений, чтобы между ними царил мир, которым наслаждались бы города, где любили бы друг друга соседи, в любви же этой каждый дом получал в меру своих потребностей и чтобы, удовлетворив их, каждый человек жил счастливо, ибо он рожден для счастья» («Пир», Данте).

Вот результирующая идея трех времен-пространств (эйдос) и пришла. Сама собой.

Но отчего-то стало грустно.

Хотя и Александр I, в образе которого как раз и присутствовал это самый «христианнейший король», о котором столько говорили во времена крестовых походов (11-13 века), например у того же Данте: «Монарх может быть чистейшим носителем справедливости среди смертных» («Монархия»). И уничтожение этого образа в мистерии ТАРО-града создало пустотный контур порождения ошибок-изменений в общем русском поле («Декабристы разбудили Герцена, Герцен ударил в «Колокол» и т.д.). Правда, в конце двадцатых годов XIXв. в Таганрог пришел юродивый Павел, который создал обратный поток времени, но он (юродивый) уже не мог полностью восстановить образ Христианнейшего Монарха, который (Александр I) принес/воскресил в Европе идеи, созвучные с пророчествами: «И во дни тех царств Бог Небесный воздвигнет царство, которое во веки не разрушится…» (Дан. 2.44).

Даже возникшая общерусская легенда о Федоре Кузьмиче, которая привлекла в 80-х годах внимание Л. Толстого, пытавшегося написать об этом какой-то текст, не смогла заменить собой повреждение высокого образа. Русские монархи утрачивают какую-то высокую ноту в своем царственном служении, так что даже отречение Николая II выглядит в этом случае вполне логично: вирус ТАРО-града завершил свою работу, так что расстрел в подвалах Екатеринбурга был только вещественным довершением разрушения поля справедливого монарха-Мессии (см. высоту образа у Исайи: «И придут народы к свету твоему, и цари – к восходящему над тобой сиянию», Ис.60.3).

Кстати, вожди мировой революции – Ленин и Троцкий сами во многом стали жертвами того же самого вируса: как только вокруг них стал формироваться сильно сниженный, но культ Монарха, «светоча народов», как тут же одного поражает болезнь мозга, а другой долго лечится, не попадая даже не похороны Ульянова-Ленина. И все двадцатые годы демократизм в партии достигает максимального выражения: разрешаются фракции, внутрипартийная борьба достигает предельного накала, вожди один за другим сменяют друг друга. Пока наконец после уничтоженного XVI съезда окончательно не устанавливается/утверждается культ Вождя.

А где же наш вирус, спросит внимательный читатель наших опусов?

Очевидно, он заблокирован.

Кем?

Очевидно, создателями ТАРО-града, больше некому!

В результате «Смены вех».

Здесь сыграла свою роль даже совпадение имен: сир Галаад из «Хроник Святого Грааля» объявляется «желанным рыцарем, происходящим из высокого рода царя Давида и рода Иосифа Аримафейского». Хрустальный «Божий Град», изрядно, правда, сниженный, постепенно начинает пронизывать коммунистические интуиции членов партии, многие из которых принесли с собой не только «мелкобуржуазные пережитки», но и общехристианские представления об идеальном устройстве человеческой жизни. Да и первообразы революции, закрепленные в праздниках – демонстрации трудящихся как Триумфальное шествие, Исход избранного народа из рабства в Царств Свободы – актуализировали именно эти представления: «… над ним (Израилем) появляется мессианский свет, доселе скрытый, и все народы земли направляются в Иерусалим, чтобы подчиниться Мессии». Стоит заменить эль Исраэль на СССР, а Москву на Иерусалим, как всё становится на свои места: общехристианские архетипы, пусть и заметно сниженные, живут в интуициях больших масс не только советского народа, но и многих людей на Западе. Даже Храм, появившийся на Красной площади, и тот появляется не случайно! Вполне вписываясь в площадную литургию почтиветхозаветных мистерий Октябрьской Революции.

НО когда начинается война, вдруг оказывается, что с той стороны тоже движутся вполне архетипичные общехристианские интуиции: взять тот же образ горящего Орла, появившееся на Парижской выставке 1936 года одновременно с нашей мухинской скульптурой, символизирующий наступление царства Мессии, Пятого Царства! Наследники Ордена Марии Тевтонской, создавшие орден «зеленого Дракона» (король Артур, король-Медведь иногда изображался и как Дракон!) смогли не просто связать крестоносные архетипы с завоеванием новоязыческой Европы, погрязшей в роскоши и безверии, но и соединить их (архетипы) с техническим прогрессом, развернув алхимическую стрелу времени назад. Ракетные, ядерные программы Третьего Рейха за короткий срок не только вплотную подошли с созданию нового типа оружия «массового поражения», но и создали еще ряд еще более изощренных изобретений, которые, однако, не успели технологически развернуть к окончанию войны.

Два эти архетипосоединенных, - но разнонаправленных! - потока к началу войны встретились в пространстве среднерусской равнины.

В чем был смысл такого соединения?

Вообще, поставим вопрос, что возникает, если два больших потока, с активированными архетипическими полями, встречаются в одном пространстве?

Два года назад нами была заявлена тема «Актетеокразия» (война богов) как актуальная для нашего исследования. Но тогда были выявлены только отдельные, хотя ключевые моменты: архетипические фигуры (ГиДа, Гонца, Майи, Сновидимки, ДаNы и т.д.), которые образовали некое общее поле, общее архетипически связанное пространство (см. сказку про Жаблис/Иблис). Далее – в это пространство вторглись силы мета-Танаиса, мета-Ростова, мета-Москвы, мета-ХХХ во многом связанные с прежними семинарами лаборатории, пытавшиеся поглотить новый импульс, но потерпевшие в этом поражение. Возникла ситуация неустойчивого равновесия – прямая атака была отбита, но сам поток был только выведен за границы нового пространства, дав затем событийный ряд у носителей анти-вихря.

Затем в самом пространстве был активирован «низовой момент», который пришел с периферии самого пространства, заставив активировать центр. Два эти потока – с периферии и из центра, соединившись, создали символическое пространство, способное удерживать в себе новые смыслы: в пространстве ШаэЛ+ начал проступать некий нулевой компонент, который так и не был развернут в прошлом году, однако его наличие на последнем семинаре ощущалось очень сильно. Это еще не был «радужный мост», а его родовое место, которое готовилось принять этот начинавшийся проявляться не только в текстах «Рождественский подарок» (пересечение двух пространств произошло уже после Рождества 2007/08 годов, но о динамике этого соединения мы уже писали).

Гораздо сложнее понять, как же из этого соединения вдруг начал проступать некий новый проект, который был назван «vЛАД&Мiр», и заниматься которым было поручено именно лаборатории.

Но вернемся пока что к нашим баранам, к пересечению в пространстве Таганрога (ТАРО-града) двух больших проектов – уже заявленного для работы vЛАД&Мiра (как проекции проекта «Шангри Ла+радужный мост») и неожиданно вторгшегося из Нижегородской губернии «Утомленные солнцем-2» (эпизод начала войны).

Напомним, что как раз перед этим возник кризис проявления этого нового пространства в уже созданном ШаэЛ+, но теперь новый «возвратный» поток шел не из внешнего круга, а из точки создания самой лаборатории «МОСТ». Анти-вихрь в течение двух семинаров всё больше и больше усиливал противодействие новому потоку vЛАД&Мiра, заставляя переносить акцент не просто на новое пространство, но и по-новому начать работать – переходить от режимов синхронизации (так сказать, «малых мистерий») к режимам гармонизации («больших мистерий»). Но так как тема гармонизации до сих пор была еще слабо отработана, то и возникло это незапланированное включение в проект «Утомленных солнцем-2», в котором семилучевой 180^о резонатор-«магнитрон» превратился в полную чашу (sic!).

Работник-костюмер, увидевший в Пушкине-Грилленкопфе образ заслуженного орден ТрудКрЗнамени «энкавэдешника», а затем и Маша Шукшина были проводниками в центр этого проекта, к Никите Михалкову. Обернутый в образ Злодея, не узнанный, Хранитель ТАРО-града был проведен в сцену перевозки партархива (скрижалей Красного Завета!), где и возник конфликт. А затем и текст-идея нового смысла в картине, как магический меч сэра Галаада, первоначально вонзенного в камень, но затем не просто вынуто из камня с легкостью, но спрятанного, сокрытого в ножны, однако, способного передавать свою волю не открыто, но через тайну, непроявленность, сакральное измерение самого фильма (через того же Черного Быка на третий день).

Но к этому времени С.Е.Кургинян уже написал свой текст про «Король Артур (Арктур/медведь) и развитие-24», а точнее, про постцхинвалье, так что возникло новое, еще одно измерение, уже вне фильма, а в информационной (виртуальной) среде. Именно поэтому туда были в течение короткого времени вброшены сразу несколько текстов с попыткой связать сразу три эти процесса: континициацию старого священного смысла и замену его новым, более демократичным (ТАРО-град), начало/приближение войны (модернизированное русскими крестоносцами в «Утомленных солнцем-2») и vЛАД&Мiр, который стал сияющими Золотыми воротами Владимира, новой столицы Великоруссии, через которые должны были пройти рати русских крестоносцев. Но прямая попытка перейти от синхронизации (уже созданных самим 2008 годом!) этих процессов к их гармонизации пока что дала лишь усмирение анти-вихря, и новый текст А&А, в пространстве около мелового кристалла (трое и двое, справа и слева от него) должно возникнуть поле проявленности vЛАД&Мiра, т.е. теперь надо перейти от внешней гармонизации к внутригрупповой, которая и позволит создать в сакральном пространстве антивихрь мировому катастрофическому процессу.

Пушкин-Грилленкопф Ю.А.