PSYMOCT.COM

ЗДРАКУЙТЕ, ПАН(е) БиШОР (Bishop)

Сначала всплыл запах. Вагона. Смесь пластика с чем-то еще, может быть, сквозняком через незакрытый тамбур, или просто, люди прошли.

Я посмотрел на полки духоспасительных книг, каждые в своих сотах, рядком притулившихся до самого потолка. Запах шел от них и почему-то напоминал… - как бы это сказать? – «поезд», «порыв», «перемены, причем внезапные и резкие», хотя сонник г-жи ХХХ советовал принимать к рассмотрению совсем другие лексические значение – «тоска», «печаль».

Телевизор среди икон сегодня бубнил что-то нечленораздельное, но лицо бубнившего почему-то показалось знакомым(?). «Отец Артемий/Арсений?» - я всё никак не мог – опять же «почему-то»! – запомнить его имя. Хотя он был «Батюшкой, исповедовавшим меня впервые». Правда, само исповедование прошло очень смешно, бестолково, с акцентом/упоминаем проблем детского рукоблудия, что меня очень рассмешило, так как в моем детстве манипуляции со своим зреющим телом были сильно подавлены. Как бы и на корню (an comely) . Так что когда наш бывший известный – так «бывший» или «бывший-известный»? – донской поэт рассказывал о случае, приключившимся в нашей - я там тоже жил, но чуть позже него! – университетской общаге 4 «а», где проживали посланцы латиноамериканских дружественных народов, о случае мастурбации раздосадованным мачо на потолок (высота 2,5 м) перехода между двумя корпусами, было просто не понятно, как можно интересоваться такими проблемами, когда есть просто такие люди(!). А есть такие… словом, было немного смешно. И даже досадно.

Затем батюшка на экране стал почему-то – очевидно, отвечая на чью-то записку, которую он держал в руке! – рассказывать об какой-то иконе, которая была здесь, ранее помещена, в Сретенском, - извините! – Страстном монастыре.

- Идешь по улице Горького, доходишь до Пушкинской площади, где – здесь следовала та часть его речи/инвективы, которую мы уже привели! – и день и ночь светятся буквы «Шангри ла»…

На этих «знакомых» словах у меня почему-то заложило в ушах.

Почему-то больше приходило на ум, что сейчас он должен обрушиться на расположенный там же (или уже нет?) первый ресторан «МакДональс», в котором я когда-то купил для своей маленькой дочери гамбургер, уложенный в элегантную пенопластиковую упаковку, в которой он не остыл даже после часового перелета в Ростов-на-Дону.

Правда, жена сама съела его, чем вызвала до сих пор не проходящий гнев дочери, у которой тогда была высокая температура(?).

Кстати, о проблеме температуры. Чуть позже, уже когда, на следующий день, всё окончательно сложилось, почему-то вспомнился праздник нового года в классе шестом, когда меня выбрали выступал маленьким дедом-Морозом» (в черных резиновых сапогах!), и у меня вдруг резко поднялась температура… Так что на фото стоит маленький дед Мороз с красной палкой и очень бледным лицом.

«Глава 2 СУВАНКУЛ. Шла от метро «Чеховская» вверх по Тверской, город переливается цветными огнями, казино «Шангри ла» фонтанирует электричеством в любое время суток, слева стеклянные балкончики кафе «Гараж» - сидя на высоких стульях, там курят и пьют кофе горожане, смотрят на таких же, как они сами, проходящих внизу. Только женщины из тех, что ужинают в том кафе, не носят ни шерстяных платков, ни прохудившихся пальто» (Василина Орлова», «Здешние», «Новый мир», №6, 2007 г.).

Стоп, стоп, стоп. Это что – еще раз?! И всё про наш любимый «ШаэЛ+»??

Вот так, ровно через день, зайдя в огромную библиотеку (им. а пэ Чехова, конечно же!), снова вдруг натыкаешься на до боли знакомое название – «Шангри ла».

Приходится читать ниже, стоя у стойки выдачи книг.

«Орлова Василина Александровна родилась в поселке Дунай Приморского края в 1979 году. Окончила философский факультет МГУ. Прозаик, эссеист, автор книг «Вчера» (М., 2003), «Стать женщиной не позднее понедельника» (М., 2005), «В оправдание воды» (М., 2005) «Пустыня» (М., 2006). Живет в Москве. Постоянный автор «Нового мира».

«Прозаик, эссеист, автор книг…». Вспомнилось из 1998 года, когда всё тамошнее – и семинар (Андрея Двоскина) и кафедра Системного Анализа (задуманная и осуществленная им же! правда, с нашей скромной помощью: мы ему нашли – вместо себя! – бизнес-партнера) и управления соцпроцессами – весело шли в небытие. Мир рушился. Почва уходила из-под ног, а на душе, почему-то! – было легко и светло, хотя порой и печально. Наверное, так чувствовал себя герой «Преступления и наказания» после того, как он вышел из приемного покоя Порфирия Петровича, и за них плотно захлопнулась дверь. А за дверь оказался невинный человек, который – почему-то! – сознался в его грехе. И можно было теперь идти, но ноги сами себя несут опять же – неизвестно куда. И почему. Именно тогда почему-то и народился на свет текст, озаглавленный нами «Евангелие от Андрея», которое позже вошло в роман «Эрмитаж вечных времен». Ребята (Андрей, Настя, может быть и кто-то еще, точно не помню!) прочитывая, только качали головами – м-да… - ведь они были прихожанами семинаров то ли отца Меня, то ли его учеников. Словом, воцерковленные. А для нас сам текст Евангелия открылся только году так в 88, да еще на отдых, в университетском лагере «Лиманчик» на Черном море.

А Настя в том году (или в 97?) впервые опубликовала в «Знамени» свой рассказ «Дочь самурая». (А потом еще пару-тройку вполне самостоятельных романов о своих коллекциях этого и другого мира, но об этом - потом). Так что критика могла вестись по всем направлениям.

Но, правда, её не было. Про меня уже было – стало! – ясно: «Раскольников, читай “преступник”, или, по-крайней мере, человек, с опасным прошлым”, так что надеяться на продолжение нашего – даже! – знакомства было нечего. И незачем.

Правда, был еще – уже мой! – домашний семинар. На который почему-то не попал Олег Игоревич Г-кий, ошибочно прождавший целый час на кольцевой «Проспект Мира», хотя мы – вдвоем с Машей П-вой – ждали его на радиальной.

А затем и семинар в святая-святых Сергея Еврандовича К-на, в библиотеке, куда бывают допущены только… ладно, это пошел уже стёб и карнавализация, которую он так не любит (см. его текст «Качели» на заседании клуба «Содержательное единство» на сайте www.kurginyan.ru).

Кстати, о «карнавализации»!

Термин был встречен нами еще в бытность студентом физического факультета РГУ на педагогической практике, которую мы – почему-то! – проводили сначала в Загорском детском доме слепоглухих, а затем и в маленьком селишке – Моссо, где тогда еще находился интернат для детей с… словом, психическинеполноценных. Там ли он сейчас – право, не знаю.

И вот мы, дети южного солнца и дифференциальных уравнений Ги де Лапласа, попали тогда в самый ощип, так как количество сдвижек сознания – от встреч с воспитанниками интерната, до выставки «Москва-Париж», тогда (1981) открывшейся, и вечерних чтений Пастернака, Брюсова, Блока, Ахматовой. И, конечно же, МихалМихалыча Бахтина, который был главным идеологическим светилом для нашей руководительницы. По кличке «Тивиша».

«Ка'навализация… ка'навализация…» - потом я еще спер – вернее, обменял её на свой первый литературный опыт, посвященный истории дуэли А.С. Пушкина - у неё книжку «Эстетика словесного творчества», через которую впервые и познакомился с принципами «диалогичности», «я-для себя», «я-для другого» и многого другого, чего никак не преподавали в нашем заштатном университете.

Кстати, тогда же, на третьем курсе началось наше знакомство и в трудами уважаемого автора «Науки логики», почитатель которой (которого, Юра, ныне пребывающий где-то на просторах Канады) жил у нас в четырехместном комнате общежития 5 «а». Именно через него, лежа на своих кроватях перед открытыми окнами, выходящими в ночные дали поселка Западный города Ростова, мы и знакомились с системами диалектики. Так что МихалМихалыч лег на уже подготовленную почву.

Одно только до сих пор не пойму. Ну, ладно, «карнавализация», «карнавализацией», но почему из меня после всех этих собраний попер какой-то странный поток, который затем вылился на стены нашей (родительской) квартиры в городе Таганроге? В виде моей чудной головы в профиль… С заметным усилением вытянутой шишкоообразности головы... Теософия, одним словом, тут явно постаралась! Так что, дорогой Сергей Ервандович, не просто так был использован Ю. Андроповым выдернутый из ссылки М.М. Бахтин, ему нужны были сакральные энергии, способные удержать советское пространство в отсутствие свергаемой им (по версии С.Е. К-на!) «красного смысла» (термин его же). Надо было сформировать новую систему ссылок/гиперссылок, которые бы давали осязаемый результат, не сводимый только к текстовым прокламациям.

Чем и хороша была тогдашняя теософия (Рерихофф/Блаватскоy). В отсутствие или всё меньшем количестве реальных носителей «красного смысла» система начала приходить в упадок. Кстати, именно тогда, в 81 году познакомились с ГеПе Щедровицким, методологический кружок которого был где-то рядом, буквально в двух шагах от нашей руководительницы или её знакомых. Но… не сбылось. Не щелкнуло что-то, и уже позже, в конце восьмидесятых, они чуть было не стали новым опорным элементом в ускоряющемся пространстве перестроечного Союза. Но… так же не стал.

(Вообще, встраивание новых брахманских пространств в пространства разрушающихся кшатрийких, уже сильно обюрократизировавшихся страт – тема особого исследования, причем явно не текстового(!!)).

Впрочем, пора и нам вернуться к…

А в какую, - пардон! – точку нашего кусочно-прерывного текста НАДО сейчас вернуться?

«Новый год! Новый ГоД!» - шел я под снегом-дождем-льдом, ссыпавшемся с неба, и вспоминал той странный новый год, когда я… а почему, кстати, грецкие орехи так воспринимались в детстве – как праздник? Когда они сейчас буквально висят на каждой улице… Только потряси. Или подними с земли.

Даже сейчас можно найти их.

Подо льдом.

Пушкин-Грилленкопф Ю.А.

WWW.PSYMOCT.COM