|
|
|
||||||||||||||||
|
PSYMOCT.COM ЧАСТЬ II. ГЛАВА I. Tile 9. КРАСНОЕ
ЗОЛОТО. Итак, наш прошлый текст мы посвятили
связно-колебательному движению, иногда называемому в математике вторым аттрактором. Схема описания не только
известна, но и очень хорошо показала себя при анализе явлений, в том числе
таких как развитие этносов или систем идентичности в языческом мире. Можно
применить ее для анализа появления в пантеоне новых богов, как сразу становится ясно, с какой именно
периферии, при разрушении и втягивании какого именно внешнего центра (sic!), появился тот или иной бог (пример – появление Аполлона в греческом пантеоне или Стрибога в
славянском. Хотя, конечно, лучше всего такие схемы работают в схемах «хищник-жертва»). Но уже для более развитых
религиозных слоев идентичности (где-то со времен средневековья) мы вынуждены
будем перейти к третьему аттрактору
(тороидному) для анализа взаимодействия своего и иного
в полях идентичности. Начало этого процесса мы
видим еще в Римской империи, когда появляется такой переходный надэтнический
секулярный инструмент как «гражданство Римской империи». Достаточно долго он
обеспечивал инкорпорацию в состав империи элит варварских племен, однако с
течением времени и резким расширением границ, этот инструмент утратил свою
привлекательность и работоспособность – гражданство перестало цениться,
окрепшие племена начали вторгаться в пространство империи, разрушая ее
целостность. Потребовался снова
религиозный инструмент для построения новой общности. Почему это происходит? Здесь сказался как сам характер римского народа,
скептического и недоверчивого к религиозным новшествам, но сильного в чисто
административных (или политических) вопросах, так и особенность переходной
эпохи («осевого времени»). Возникновение ранних трансцендентных (пророческих) религий (иудаизм, ислам,
сложнее – христианство, в котором актуальны сразу две ипостаси – как
трансцендентная (Отец), так и
имманентная (воплотившийся Сын))
на периферии языческих этносов и постепенно формирование на их основе нового
типа этнических общностей привели к появлению новой компоненты развития. Рассмотрим ее подробнее. Итак, у нас появилась некая
«трансцендентная» («не от мира сего») компонента. На первый («языческий», в
нашем случае – «многограничный») взгляд просто появилась еще одна граница. Но
- «нет, появилось нечто абсолютно
новое, появилось надбытие. В этом
надбытие уже нет грани бытия, но все бытие существует в нем и для
него» (М.М. Бахтин, «Из записей 1970-1971 годов»). Над моим (нашим) и чужим появляется некая новая точка, новая позиция, позиция третьего, нечто абсолютно
новое: надчеловек, над-я, свидетель и судья. Постепенно став центром
новых этнообразований, новый слой испытывал постоянное давление со стороны
традиционных, более развитых и оформленных языческих слоев. Однако, в отличие от языческих
(мистических) процессов, когда происходило пополнение и трансформация
пантеона богов за счет ассимиляции «захваченных» племенных богов в общее
пространство идентичности («свой-чужой»),
в новую эпоху наоборот постоянно происходит борьба за первоначальную чистоту
пророческого предания. Возникает сильный и сознательный прозелитизм,
выделяется миссионерская компонента, как для вновь захваченных этносов, так и
для колонизируемых[1]. В результате появляется некий новый механизм само-положения: «Отражение себя
в эмпирическом другом, через
которого надо пройти, чтобы выйти к я-для-себя (может ли это я-для-себя быть одиноким?) Абсолютная свобода этого я. (Там же). Вневременная смысловая
позиция дает новый тип опорности, опорности не в наличной границе себя, на
которую некий другой все время пытается покуситься, а опорность в незыблемой и богатой позиции вненаходимости, в смысле. Появление «внутреннего индивидуального пространства»
переносит проблемы идентификации себя из простого акта телесной (по рождению) принадлежности к тому или
иному коллективу, в самостоятельно решаемую. Проблема предательства своих. Переход в кастовых обществах
– абсурд. Буддистская внекастовая попытка решения проблемы. Конфуцианский
идеал государства как большой семьи: «Миллиард китайцев – один китаец».
Движение по чиновничьей лестнице как «взросление». Странноаттракторное объединение. Вот так – сделаем бросок
через века. По «странноаттракторски»! Нужно еще долго-долго что-то учить,
иераршить, а вместо этого – прямо сейчас. Здесь и прямо «по Закону». Вылезть – и прямо бухнуть
Премьеру (пусть и Бывшему!!) – так, мол, и так. Эдак. (Вот кайф – все сидят, «умные», знают, что глупость, что не положена
такому говорить «умное», но… раз начальство молчит, значит… какая-то очень
интересная глупость!! Хи-хи). И все вокруг просто
отдыхают. Но возникает очень трудная
проблема Автора, вне-находимого и завершающего её своим смыслом (замыслом), особенно в наше время,
когда «жизнь стремиться забиться вовнутрь себя, уйти в
свою внутреннюю бесконечность, боится границ, стремиться их разложить, ибо не верит в существенность и доброту
извне формирующей силы; неприятие точки зрения извне»
(там
же). Складывающийся переход к
корпоративно-мистериальным, коллективноавторским, а, по сути дела,
внеавторским формам творчества и оформления смысла. Но здесь главное уже не просто коллективность этого
Автора, а Его Разноколлективность.
Вот здесь-то и наступает самый главный предел и непонятность, «странность». Ну, и пусть наступает. Весна же, черт её бери!! Случайность, временность,
даже некоторая хаотичность, недооформленность, неготовность полностью
раскрыть себя, какие-то «незакрытые» отголоски старого и почему-то уже
начавшие проявлять себя темы будущности… Эдакая одновременность. Странная и очень живая Несинхронистичность (blue touse (?)). Flash сразу и моб. Наверное именно поэтому
третий аттрактор так плохо и дался в нашем настоящем тексте, не пошел (!!).
Что-то явно еще не ушло из второго, какой-то переходный процесс, какой-то
затор, запор что ли… Может быть и с tile’ами пора кончать. Что-то мы их слишком размножили
(!). Словом, пока что гораздо легче
писать всякую фигню, чем копать фундаментально третий аттрактор. М-да… В
качестве рисунков использовались иероглифы Шангри-Лы плюс:
Пушкин-Грилленкопф Ю.А. |
|
[1] В этом смысле очень показателен переход в VIII веке власти от «уставшей» династии Меровингов к Пиппинам, наиболее
ярким представителем которых явился Карл Великий, христианизатор и покоритель,
воссоздатель целостности в пространстве бывшей западной Римской империи