|
|
|
|
|
|
Часть IV. «Мне
кажется порою, что Джигиты
(казаки, солдаты) С
кровавых не пришедшие полей..» Р.
Гамзатов Мы сейчас почти постоянно живем в пространстве контр-инициации
(К.-И.). Что это? И как это? На ощуп… Машинное отделение? Где так хорошо видна - но не телевизору! - система движения нашего мира (корабля). Мои руки нащупывают противоположную стенку, но
что за ней – я не знаю. Гигантские поршни и коленвалы[2], блестя в полутьме обильной жирной смазкой, явно манифестируют себя
как ведущее звено всего процесса. Где-то там есть еще и хитрый винт, лопасти
которого свой умной формой закручивают внешнюю водную среду в мощный поток,
который дает силу нашему поступательному движению. Вперед по жизни. Но такой тип движения не дает возможность
квантовых скачков. Моей тени Но в пространстве К.-И.
видна была только некоторая полуумность, распад привычных - или, уж, традиционных! - форм
жизнепроживания и бывания в жизни, а вся «мета»-физика относится по классу
снов, предчувствий, словом, чего-то чрезвычайно эфемерного, если не больного. Что-то говорит, что не нужно томиться желанием
вернуться назад, в состояние промежуточного существа, лучше овладеть этими
состояниями как инструментом, подружиться с ними, помня, что сила духовного
мира рядом. Тот же Нож (ваджра) помимо всего
прочего, является инструментом провидения, позволяющим пронзить тьму и
увидеть скрытое, символизирует интуицию, способность и готовность отсечь
избыточное, подвести итог и приступить к новым начинаниям. Но спуск в свое собственное «машинное отделение»
способен привести нас в ужас. В нем
вместо нарисованным обществом и всей нашей жизнью рациональных фигур
мы сталкиваемся с какими-то разорванными на части и плохо сросшимися,
горящими (частично или полностью)
или закопчено-протертыми фигурами. Нас могут встретить взлохмаченные женщины,
чумазые дети, жадно поедающие плохо пожаренные или подгоревшие лепешки, из
крысятины или другого дикого мяса, какие-то темноцветные карлики, бормочущие
какие-то проклятия или заклинания. Мы увидим пол, или, скорее всего, – некую
колышущуюся поверхность, покрытую калом и другими испражнениями, через
которые нам надо пройти, как-то пережить, не задохнувшись в смраде, не
подскользнуться, больно ударившись обо что-то плотное под этой гнилой жижей,
растянувшись во весь свой рост, или – еще хуже, начав медленно и неотвратимо
погружаться в ее бездонные глубины. Мы тут же начинаем задыхаться от отсутствия
привычного воздуха. Утеря того запаса воздуха, который в нас успела
вдохнуть Великая Мать Волчица или Тюлениха, заставляет нас отчаянно
стремиться наверх, в привычную среду, разрывает наши, суженные и привычные
для пространства К.-И. объеме,
легкие. Мы начинаем цепляться за обломки своего или
чужого старого корабля, за вещи, которые вновь выносят нас на поверхность
моря (или океана). Но слишком
холодна вода, слишком некомфортно в этой воде, хочется быстрее на борт
какого-то корабля или, в конце-концов, маломальскую сушу. На какой-то остров. Пусть ограниченный со всех сторон дикой водной
стихией, пусть ничтожно маленький и непригодный ни для какой творческой жизни. Пусть на нем один асфальт
и бетон. Пусть воздух там наполнен смогом и криками ночных автомобильных
сигнализаций. Пусть на нем наша еда – жирный продукт, а вода –
хлорированная-фторированная сверх
меры, переслащенная жидкость. А наши «близкие» столь далеки от нас, настолько
нас не понимают, и даже нет речи о том, что придет какое-то иное время. В котором будет какой-то другой мир. Но пусть он будет. Остров. Без чудес. И живой воды. Душа не хочет и не может верить в другой мир. Значит, нам еще надо дойти до этой двери в стене,
за которой начинается какой-то другой мир. Ключи от которой чаще всего
давным-давно утеряны, а порог охраняет или старый Шкаф с шуршащими мышами и
треснутым зеркалом, или твой собственный старый выбор-долг, который требует,
чтобы ты продолжал движение по выбранному – пусть бессознательно! –
направлению, и не пытался проломиться через этот запутанный лабиринт. Но в пространстве К.-И.
говориться о том, что лабиринта, собственно говоря, нет! Бросай свой долг,
иди, если хочешь, прямо через стену, так как стены, на самом деле нет!!! Есть
только след от стены, который был проложен предыдущими поколениями. Открывай
любую дверь, смотри в любую расщелину, занимайся любой практикой, говори что
хочешь, одевайся в любые одежды, порождай любые символы – все это будут только пересозданные старые
следы, которые живы только в той мере, в какой все принимают их за действительные
и живые. Поэтому – побеждает тот, кого телевизированное
большинство воспринимает всерьез. Его Знак становится живым медийным
Символом. Пусть на день, на два, так как завтра кто-то другой родит Символ
гораздо более медийный (как 100-летие
со дня рождения Л.И.Брежнева было перекрыто смертью Туркмен-Баши Ниязова).
Поэтому – вне Медиума и Подиума нет
Фактума. И тот, кто живет всерьез в таком пространстве,
проигрывает в самом начале переезда из провинции в столицу. Или находит
группы таким же насупленных и озабоченных и возводит каменные стены
консерватизма вокруг себя и своей жизни. Человек теряется. Все – балуются что ли, в самое святое, что есть у
человека – ЖИЗНЬ!!! Жизнь без ответственности и обилия прав
становится бременем для такого человека. Именно поэтому ему просто необходимо
стать таким как все. Опустошиться. Лучше до дна, так кАк несвернутые программы
реализма могут дать рецидивы совести и тупики закрытых дверей, за которыми
смрад и горечь поражения. Ты – Победитель!!! Поэтому беги до конца. Лучше в адаптированный буддизм. Нирвану. Практику
очищения сознания. Практику недеяния. Плохих, несовершенных, а,
следовательно, кармонесущих дел. Забудь о своем праве что-то самостоятельно узнать
про ЭТУ жизнь. Все равно ничего не поймешь, а что уразумеешь своим
ограниченным умом, будет только мешать тебе в дальнейшем. Так кАк жизнь не
стоит на месте, и, следовательно, в каждую следующую минуту, весь твой
накопленный опыт может вылететь в трубу!! Да, собственно говоря, и летит! Ты
просто стараешься этого не замечать. Ты снова и снова бежишь по кругу своих дел и
обязанностей, теряя при этом саму цель и энергию для его выполнения. Если же
ты будешь все время высматривать то, что происходит с окружающим миром, то – опять же! – тебе не хватит энергии для
своего собственного дела. Поэтому – или бросай все дела, все возможные успехи
выгоды, и наблюдай за быстротекущим миром, или пытайся как-то совместить эти
оба процесса в единый, стереоскопический (почти
что «второе внимание» по Кастанеде!): наблюдение и успешную деятельность. А тут еще «бифуркационые разрывы», или чудеса
разного уровня мерности!!! Как быть с ними – ведь нельзя их просто описывать,
надо же включать в свою успешную деятельность (?!!). А как тут «включать»,
когда «включатель» явно находится совершенно в другом пространстве, к
которому у тебя пока что нет доступа!!
Пытаться достучаться до Небес?! Но для этого всякая успешность превращается в
тормоз – теперь успешность, после начала нашего «небесного Стука», будет
зависеть от того, что нам придет в ответ. А это совсем уже не личная и не
медийная дверь!! Что за ней, какие решения будут спущены нам в
ответ, сможем ли мы принять эти решения как пророчества или пустим их под
нож, «лажа» или «деза» придет, чисты ли наши намерения, готовы ли мы
действительно услышать Ответ, как мы нашли полузабытое «правильное вызывание»
- через конфликт или гармонично, все это теперь надо будет решать. Нелично. Как можно вызвать свою душу на контакт? Как вращением постоянно блестящим колесика эго запустить волну бессознательного? Сесть в медитацию?
Попеть? Поплясать «без ума»? Принять под язык или «на грудь»? Некоторым удается вести разговор со своей душой
даже в душном, заполненном кричащими людьми помещении, и не удается в тиши,
на природе, в воде. Что нужно сделать, если такой контакт затруднен,
скоротечен или разрывается, не доходя до конца цикла? Что нужно изменить, улучшить, защитить, умерить,
повысить? Что нужно устранить, переместить или дополнить? Как выйти на чистую воду? Как дать творческой силе затопить нашу душу своей
живительной энергией, давая возможность выстоять в беде и вынести самые
невероятные испытания? Почитаем ответ: «В
теории архетипа есть принцип, который гласит: если приготовить в душе особое
место, то бытие, творческая сила, душевный источник узнают о нем, отыщут к
нему дорогу и займут его. После того, как подземный поток
найдет в нашей душе свои устья и рукава, наша творческая жизнь начинает, как
дикая река, наполняться и иссякать, вздыматься и опадать, в зависимости от
времени года. В соответствии с этими циклами происходит создание,
вскармливание, упадок и умирание – все в свое время, снова и снова. Созданное
в одном месте реки служит пищей для тех, кто приходит к ней, служит пищей для
существ, обитающих ниже по течению, и тех, что живут в глубине»[4]. «Существа, обитающие ниже по течению, и тех, кто
живут в глубине»… Опять перед нами разворачивается некий совершенно
непривычный и рационально не описываемый пейзаж, который, однако, дает нам
возможность выстоять в новом и непривычном, а порой и агрессивном окружении. Но все зависит от того, что вы хотите – узнать,
как устроена река, какие в ней заводи и быстрины, или делать в ней удобные заводи, отводить воду
на посевы, но… тем самым, обмелять основное течение реки. И в этом главный вопрос – с одной стороны,
получив мало-мальский доступ к своей душе, мы начинаем получать и в реальной
жизни реальные бонусы, нечто подобные тому, как в провинциальное болото приезжает человек из столицы – тут же
возникают синхроничности, появляются самые необходимые люди, встречи, о которых,
живя только в провинции – читай, на отмели души – человек только мечтал.
Возникает поток событий, которые происходят как бы сами собой. Люди, деньги,
новые знакомые, удачи разного рода – все валится «просто так», без
значительных – и привычных! - усилий. Но оторопь человека, вернувшегося в провинцию
(получившему доступ к пространствам души) длится недолго. Очень скоро старое,
привычное, тягучее берет свое. Запас волшебства, полученный при спуске на
более низкий энергетический уровень, есть некий квант энергии, который
излучается через человека в среду, среда частично трансформируется,
перестраивается. Но дальше некоего уровня изменений дел не идет.
Надо или снова возвращаться в столицу (горизонтальное решение),
или пытаться снова получить подзарядку от своей души (вертикальное решение).
Становится проблема нахождения между двумя
пространствами – внутренней души и внешнего мира. Появляется некий новый
образ, Перевозчика из Мира в мир, который обеспечивает человеку внутреннюю
поддержку, позволяя творить по собственному усмотрению (sic!!!). Но здесь душа, породив из себя[5] некое новое образование, и получив более-менее устойчивый выход во
внешние пространства, вдруг начинает замечать, что Перевозчик начинает
забирать слишком много «на себя», начинает порочить сам процесс творчества
души. - Какая такая душа?!! Какое, к чертям,
творчество!!! – развалившись на своей удобно обставленной лодке, смачно плюют
прямо в воду. – Главное результат! Вот в чем дело! И цена всех этих красивых
штучек. С этого меня никто и ничто не свернет. Зевает, лениво перебирая веслом. Но возить уже скоро становится нечего. Река неизбежно мелеет. Затем Перевозчик начинает
придумывать какие-то игрушки, фантики, которые он по привычке пытается
продавать/обмениваться с внешним миром, но скоро мир, раскусим пустой
новодел, в котором отсутствует великая животворящая энергия души, перестает
покупать у него, перемещая свое внимание в другое место. А обидно! А хочется же продавать еще и еще! А нечего – поток обмелел. И тогда возникает Музей. Над которым висит
огромная вывеска, которую, правда, почти никто не видит: «Здесь была душа». И
ходят-водят экскурсии по местам боевой славы Перевозчики переодетые Гидами. Вот знаменитый Гайдар. А вот торт – почти по
Кириллу Серебрянникову - которым автор
хотел запустить в него. А вот гитара, которая висела на стене, и на которой
жена автора тщетно пыталась учиться играть. А вот самоучитель английского
языка. Только вот учительница языка оказалась слишком мягкой, так что язык
оказался так и не выученным. А вот крик мужа на свою жену. Вот разрез сиамских
близнецов в специальной бутылке. Вот бревно, которым был убит дядя нашего
героя. Школьная золотая медаль. Белые кальсоны, которыми автор согревался в
холоде внешнего мира. Приглашение г-на Гирша. И так далее. За экспонатом экспонат. Некоторые начинают вибрировать, изменяться, вроде
бы жить, но это просто такой иллюзион: внутри жесткие шарниры, которые
приводят в движение муляжи души. И во главе
всего учреждения стоит Человек, который создал все это. Как он думает. Так как это вроде бы было в его
жизни. На самом деле все эти «членистоногие муляжи»
тщательно коллекционируются совершенно другими пространствами коллективной
души (см. синебородого карлика и
К.-Яна, спешащего во Власть). Возникший перекос, он тоже ведь возник не на
пустом месте – за ним стоит огромная инерция коллективной мужской души.
Возникнув из женского тела, она начала с течением времени забирать все больше
энергии на себя, пока сама энергия стала казаться лишней, избыточно хаотичной,
слабо управляемой, капризной, недостаточно организуемой и контролируемой.
Искусственно обмеленная река, обрамленная в бетонные тоководы, становится
угрозой для всего живого, все еще живущего в ней. Отдельные порывы души не контролируемые заботливым
Перевозчиком в реальный мир приводят к разрыву единого тела души – «ноги»
начинают плясать отдельно, «глаза» видят только то, что гламурно, «уши» –
лишь чистенькую попсовую музычку. Пытаясь прорваться к полноценной жизни
душа, не получившая полноценную инициацию, начинает искать выход в лукавстве,
постоянной, все увеличивающейся лжи, обмане. Кража дикого состояния становится регулярным
занятием. Обмелевшей основное русло заменяется сетью
мелководных каналов, по которым если и проходят волны бессознательного, то
быстро исчерпывают себя, теряясь среди
обильной тины и тростника по берегам. И любой творческий акт, пытающийся возобновить
основное течение, только увеличивает выбросы грязи и тины в пространство
реки. Все новые «дети» (невыученные
языки, несовершенные поездки, нереализованные планы) бросаются в
загрязненную реку. Только увеличивая общий загрязненный фон. И поэтому
становится задача расчистки русла реки. Исправление[6] (или увольнение!) старого
Перевозчика. Приходится начать с того, что необходимо сначала
повернуть реку вспять от своего нынешнего состояния. Сад души можно посадить еще и еще раз. Он живой,
он, поэтому, снова и снова будет начинать жить. Это у Перевозчика нет такой
возможности – родиться из женского лона вновь. Самому. Если спросить же у
Лона, то родить вновь и вновь – что может быть естественней для неё! Я поднял лом, оказавшийся под рукой, и занес его
над работающим ходовым механизмом. - Давай! Руби!! Ломай!! Лучше будет! - Нет! Будет как обычно. - Как это? - Подумай. - … Не могу. О чем? - И капитан, и босс, и докладчик, и Анна (душа) – все они останутся на борту.
Просто ты перестанешь перевозить свои волшебные сны вовне, не устранив саму
причину. - Причину чего? Старый Перевозчик снова и снова пытался понять, почему
его собираются убить. Чем он был плох? Он работал как мог, как сложилось! Как
получалось. Плохо ли, хорошо, так уж сложилось! И прожилась же довольно
большая часть жизни! В темноте на стене (или извне её?) возник образ отца. Сильно заросшего. Или просто
давно небритого. Именно он в свое время посадил сад, именно он был
умелым ремонтником «заводских» механизмов. И рассказчиком от Бога. Но сейчас я уверенно кричал на него. Он был
виноват!! Он - не то, и не другое! Он - не смог и или не захотел!! Все он!! Слабый, мягкий, не дававший мне того, что должен
был дать «настоящий отец» (или Бог!) Я держал его распадающееся (от онкологии внутри сильного, почти что стального каркаса)
тело в своих руках – и меня обуревала какая-то странная радость: вот сейчас
он умрет, уйдет навсегда! Его больше не будет! И моему (по отношению к нему!) стыду и неудобству придет конец. Стыду от
его необразованности, неталантливости, даже – глупости. Его и его
родственников. Тоже из глуши, но какай-то другой, не той, не порфироносной,
где мужчина, муж есть царь женщины, того огромного бессознательного потока,
который ищет себе партнера для того, чтобы проявиться в жизнь. У меня больше не будет такого (плохого) отца (!). Его просто не будет (!). Он уйдет. Сгинет. Пропадет. Я потом его придумаю, найду ему замену в новых
учителях, наставниках, но…вот уже прошло почти пол жизни, а не получается(?).
Не идет процесс. Я продолжаю бороться с разного рода учителями,
предпочитая им разного рода учительниц, отгораживающих меня от слишком
слабого, неспособного к Большой Жизни отца. Перевозу слишком габаритных
грузов в этот мир. Как тот же Мишка Шолохов. Из рода деда (по матери!), который не смог вернуться
с войны. Ему сделали одну, вторую, третью операцию (уже в Он старался вернуться домой изо всех сил. Он уже
почти что выжил в этой ужасной войне, он дошел до Кенигсберга… И половодные разливы Дона под Вешенской уже
стояли перед его мысленным взором. Флигель, перевезенный в станицу. При
строительстве которого и погиб его сын. И вот его подвела его собственная кровь! Она не простила ему гибели своего сына. Она
записала его смерть как рукав, который так и не появился на свет. Появилась (после двух выкидышей) еще одна дочь. Но не сын. Наследник Перевоза. Новый перевозчик родовой души
из мира грез и фантазий в жесткий мир реальности и света. Надо было (и
еще до войны!) лечить его душу. Еще до того самого бревна, которое упало на сына.
Еще раньше. Мне даже кажется, что порфирный род просто убрал
его (как и моего отца!) как
неспособного удержать следующие жизненные ситуации. Его детей, внуков,
правнуков, готовящихся жить в городе, другом государстве, другой стране
(эРэФе). Он не был способен управлять тем огромным валом перемен, которые
надо было произвести в своей жизни, и жизни рода, женщинами, с которыми он
связал свою судьбу. Но женский род жены спокойно(?) принес в жертву
его. Этот мужчина, пришедший в женский род, не был царственным, нормирующим
все следующие ситуации Перевозчиком. Его роль была гораздо скромнее –
сдерживать болезнь рода, быть компенсаторной Стеной, перекрывающей излишние,
и потому неуправляемые, потоки родового женского бессознательного. Пала малая стена. Но её роль[7] сыграли просто трудные обстоятельства жизни – переезд из Вешек в
Таганрог, жизнь вшестером в заводском бараке, работа на оборонном заводе. Корни рода, провисшие на миг в безвоздушном
пространстве, вновь начали прорастать вглубь, приживаясь к мощному дереву
завода, посаженному еще до революционных бурь немецким промышленником. С
изящной фамилией. Его способности были перенесены на мужчин рода. Добавили
с их способности перевоза еще один важный момент – способность создавать (creation), порождать, производить на том месте, где
раньше ничего не было. Никого не было с таким перевозом.
Мировая душа пыталась найти себе такой народ,
который был бы способен породить из себя такое мужское начало, которое бы
смогло вынести этот новый огромный, невиданный до сих пор груз. Перевести его
в целостности и сохранности, не разбив его на отдельные части, на фрагменты,
на несводимые в единое кусочки… Или не было такого народа?! Или нет?!! У каждого народа есть свои затоны и запруды. Свои
скелеты в шкафу, мешающие прокладке нового пути! И бьется душа, напрягаясь из последних сил. В
тесных берегах послеялтинского мира. Мира, за который отдали свои жизни
миллионы людей. Ибо тесен уже ей стал это мир. Слишком плотен. И
стар. Так что – напрасны были эти жертвы? Напрасно
погибали они, так как через пять-десять лет все это будет сметено новым
потоком иного, что придет из глубин небытия к жизни?! Как вам сказать… И да, и нет. Напрасно – потому что не успели в свое время
обновить себя. И новый поток не стирал бы теперь их из памяти народной как
прошлогодние листья, а наоборот – помнил бы их как русла реки, которые в свое
время не просто смогла выжить, но и через которые дала жить другим.
Переусердствовавшим на одной из сторон потока. Той или другой – не так важно. Важно, что в
нужный момент течение реки способно пройти через тебя. И ты бы смог выдержать её стремительный,
оглушающий, захлестывающий в Может лучше, конечно, просто отойти в сторону.
Пусть это новое течение само по себе течет! Пусть. Это есть выбор каждого человека. Каждой
человеческой души. Быть или казаться. «Выбор за мной!» Пушкин-Грилленкопф
Ю.А. |
|
|
|
|
|
