«… подслушать у города что-то» Из радио, спеша на очередное «прослушивание пространства»: «Никто не способен меняться, Меж пальцев малиновых кружев Как спицы мы кружим! Никто не способен расстаться С малиновым джемом За ужином… Как просто в прошедшем остаться! Жим дней мельтешащих Обслужен, отутюжен, обужен! Заслужен… Никто не способен меняться, Вот даже мои откровенья Как будто печальные пени Зачем она Вам, да, ладно, anah@, читай…. Воспоминание №1 (из того самого периода): ЗАЯВЛЕНИЕ О выдвижении на соискание «Антибукеровской премии» за 1999 год ПРОИЗВЕДЕНИЕ: «Дао из Анахереи» НОМИНАЦИЯ: проза. НОМИНАНТ: ПОСЕЛЕНИЕ+. МЕСТО ПРОЖИВАНИЯ: г. Таганрог, Ростовской обрасти, РФ. РОД ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: писательский. ВЫДВИГАЮЩАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ: Пушкин-Грилленкопф Ю.А. Сага о Великом Конфигураторе^1 (imp333) – Лето (может быть 2000, может быть 2001 года ^2 ), дело близится к вечеру. Вдоль лесопосадки идет колонна людей. Кое кто из них несет вещи, рюкзаки, матрасы, в руках у некоторых палки. На некоторых - майки с Великой Кварантой. С некоторыми идут дети, другие несут на плечах и спинах своих малышей. Одна из женщин, обаятельной брюнетка, с короткой стрижкой, с небольшим рюкзаком на плечах, приветливо улыбаясь, разговаривает то с одним, то с другим членом группы, весело смеется, что-то говорит вслед. Она догоняет высокую мускулистую девушку в топике и велосипедках. Та легко несет довольно большой рюкзак, и поверх него еще спальник и палатку. Они сравниваются в широком шаге. - Здравствуй! - Здравствуйте. - Девушка отвечала осторожно, с некоторым уважением к ведущему проекта. - Как тебя зовут? - Той Тла, по Вашему будет - Анной. - А меня - Улиссой. - Невольно передразнила та ее. - Ты, наверно, новенькая в отряде? - Да, я недавно прошла первое испытание... – Анна чуть поводит по-мальчишески стриженной головой. - И наверное решила добыть что-нибудь великое для себя или своих близких? - Да, нет! - Девушка чуть щурится, глядя куда-то вперед и только потом на Улиссу. - Нет?.. А что же тогда? - Но ведь, если я скажу, это может не исполниться?.. - Дело не в том, говорить или нет, дело в том, бояться ли, что то, что сказала не произойдет, или нет. Несколько секунд они идут молча, женщина лишь иногда бросает снизу вверх задумчивый взгляд на тонкую струйку пота, бегущую по загорелой, коротковатой шее с мягкими бугорками сухожилий и вен, на ее сильные руки, иногда перебирающие лямку рюкзака, мягко выступающие под топиком рельефные мышцы пресса, на мышцы ног, неутомимо переступающие по обильной, наполненной ароматами летних трав, земле. - А почему мы идем не по шоссе, так же быстрее? - Девушка чувствует ее взгляд, и старается перевести на разговор. - Шоссе - это черная дорога Хаоса. - Женщина отвечает задумчиво и даже чуть печально. - По ней легко идти, но что их ждет впереди - никто не знает. Когда жизни становится слишком много - она превращается в смерть. Когда порядок остается один на один сам с собой, то он обращается в хаос. Скоро обратная волна безымянного хаоса потечет по дороге жизни, среди людей, несущихся ветрами перемен, но так и не смогших подняться выше Домов Жизни и Смерти. Той Тла опять смотрит куда-то в даль, однако, очень внимательно прислушиваясь к тому, о чем говорит ей Улисса, будто стараясь первой увидеть эту самую волну Хаоса, которая придет с Той стороны. Невдалеке в лесопосадке запела птица...... (продолжение через 40 минут).
		1 Любая норма (канон) требует для своего обеспечения некую среду (общность людей) , которая бы служила «делу претворения в жизнь Его Величества Канона (Закона)». У Платона – это класс войнов, в обычной же жизни – чиновники (судьи, полиция, военная, гражданская и духовная администрация, учителя, доктора). Под любой «буквой Законы» можно найти писарчука, блюдущего ее без меры. Его задача заключается только в одном – наблюдать явление «быстротекущей жизни» через свой нормоскоп, и, в случае обнаружения факта несоответствия жизни Канону, подвергать жизнь инкрустации по методу доктора Прокруста.. Но так как нормоскопы все время меняются, а так же в силу личной безответственности, любой писарчук со временем начинает включать себя в процесс прокрустиризации, т.е начинает врать, халтурить, брать взятки, и прочие прелести реальной жизни. Приходится над этим писарчуком ставить нормоскоп и писарчука №2, над ним – писарчука №3 и т.д. Над всей пирамидой писарчуков начинает возвышаться Самый Главный Писарчук, который уж точно есть точная копия Того самого Закона. Но с годами светлый образ Главного так же кукожится, как и вся на этом свете, толпа начинает его винить во всех трудностях жизни, его портрет вырывают из учебников, а детям говорят, что стишки про Великого Кормчего надо непременно забыть! Возникает благодатная пора безЗакония, во время которой все пьют, гуляют, никто не заботится о благополучном исходе, и о домашнем задании на послезавтра. Но вот деньги, нажитые во времена прошлого Нормоскопа, исчезают, девятилетние мальчики начинает насиловать и убивать стариков, всем кажется, что «нужно что-то менять», снова все вспоминают о существовании Закон, и… все начинается по-новой. Так люди жили, так люди живут теперь, и по-другому, кажется, жить невозможно. Отнюдь! И вот об этом как раз – эта книга! Читайте, вчитывайтесь, спорьте, я не хочу обсуждения его весьма скромных литературных достоинств (хотя норма литературного стиля – есть то же факт Педагогический!), я хочу вырваться из этого логовища самопорождения Закона, который нельзя отбросить простым кривлянием или постоянным нарушением: безЗаконие не есть преСтупление! Хаос не есть плохой Порядок. Хаос есть Хаос!! Господа. Так вот, возвращаясь к нашим конфигураторам: Конфигуратор – в настоящее время, некоторое устройство или программа (оболочка), которая позволяет настроить стандартный текст или процедуру (Закон) под конкретного пользователя или ситуацию. В будущем - своего рода «писарчуки», но их роль (функция) несколько иная, чем в случае с отслеживанием Канонического текста. Самого Текста вроде бы и нет, а есть некоторая игра в будущее исполнение Закона, одновременно тренинг по развитию способностей конкретного индивида или группы людей. Ситуация гораздо «мягче», так как Закон не просто «торжествует», а как бы возникает в процессе общения или совместной деятельности, он носит существенно личностный, «выстраданный» характер, а поэтому не требует специального агента (писарчука) по его нормированию. Закон здесь, в зашит в саму структуру человека, в его привычки, иллюзии и стандарты поведения. Общественный характер человеческой деятельности, отражением которой и существует процесс ее нормирования, представляется уже не столько «общественным», сколько «человечным». Естественно, что каждый конфигуратор №1 с течением времени начинает халтурить, врать, заниматься очковтиранием и т.п., все, как у «прежних» людей. Поэтому его тоже надо периодически переконфигурировать, «поднимать на крест», «срывать крышу» и т.д. Этим будут заниматься конфигураторы №2, а … Великого Конфигуратора мы, надуюсь, еще успеем с Вами застать, мой уважаемый читатель. Он будет очень хорошим, добрым, заботливым, словом, ждите… Одна только разница – Слово его не будет Закон! Он может быть всем чем угодно, появиться может как Матиас Руст везде, где угодно, и никакие пророки не предрекут его приход. Как же мы узнаем Его? По Хаосу в душе. У него не должно быть ничего святого внутри, ни одного Закона, ни одного Слова. Только Хаос!!! Уууууу!! Одна Снежная Королева, требующая разрушить слово изо льда: «Вечность»! Ууууу!! 2 Это самое интересное во всем этом тексте. Я могу теперь точно датировать этот текст… Он произойдет в этом году, в мае месяце (!!!). Вот такое интересное писание (для anah@!). Причем произойдет не точно так как написано, а архетипически так – эти архетипы вступят в контакт между собой именно таким образом. Или почти таким… Или уже вступили (в прошлом году), а в этом – Черная дорога просто как-то еще проявит себя.
Воспоминание №2 (из того же самого периода) (как повстречались Пушкин с Гриллленкопфом (Эйхфельдт)) «…Очевидно, именно здесь, под Таганрогом, поэту впервые было дано почувствовать это странное обаяние (женщин из шестого контура! - sic! Запись от 26.04.03), это жгущую смесь прекрасного образования, хорошего телосложения и темперамента, и… их ускользающую амбивалентность. Как правило, эти женщины одарены и сильным мистическим чувством, что проявилось затем в Кишиневе, после знакомства с еще одной Марией – Марией Егоровной Эйхфельдт, женой кишиневского чиновника, и послужило причиной появления на свет печально известной поэмы «Гавриилиада» (очевидно, она сама или ее друг Алексеев пересказал Пушкину свои видения «потустороннего мира, а мы же сейчас скажем – шестого контура!). ЗАЯВЛЕНИЕ О выдвижении на соискание «Антибукеровской премии» за 2000 год ПРОИЗВЕДЕНИЕ: SACREFICE ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ^® НОМИНАЦИЯ: «Три сестры», драматическое произведение. НОМИНАНТ: ПОСЕЛЕНИЕ+. МЕСТО ПРОЖИВАНИЯ: г. Таганрог, Ростовской обрасти, РФ. РОД ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: писательский. ВЫДВИГАЮЩАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ: Пушкин-Грилленкопф Ю.А. «- Итак, наш клиент вот-вот должен прибыть. Помещение готово? - Есть. - Бал начинает ровно в полночь. - Javoll! - Ну, и прекрасно. – уже расслабленно заговорил рыбак. – Обратно пойдешь не по воде, а по суху. Не гляди так на меня. Мне не нужно лишних разговоров о том, что в городе появился свежий бог, который бесплатно разгуливает по воде. Мне здесь не для цирка, ты понял меня? - Ja. – грустно промолвил тот. - А сорвешь представление, заплатишь уже не этой головой. – Он презрительно кивнул на лежащую рядом с ним голову, из которой понемногу выпадали на мол маленькие черви. – А головой раскаявшегося святого. Ты понял меня? Сегодня вечером ставки слишком велики, чтобы можно было позволить себя всякий сумасброд. Все должно быть предельно четко и последовательно – он получает деньги, кинжал, находит царя, убивает царя, и дальше – по сценарию. Маргарита нашлась? - Еще нет. Королевской крови в этих краях почти что нету. Есть одна, но в Кишиневе. - Достать, привести. Наш черный петушок должен получить свою белую курочку. - Там одна заминка. - Какая? - Она еврейка. - Вот как? - Из колена Давида… - Вот как?? - Не рожала… Но скоро, судя по всему, родит. - Нет слов. – Рыбак от волнения даже встает. Господин в пенсне тревожно смотрит на него. Его явно тревожит этот момент, но он старается скрыть это от него. Но тот все вокруг замечает – молчащий поплавок, изрядно струсившего другаря. – Дрейфишь, майн френд? Ничего, это дело так устроено не спроста… - И я так решил. Здесь он, там она. Личная их встреча состоится через год, но слишком все сходится. - Все сходится. Все сходится… Или нет! – От возбуждения рыбак перешагивает через голову и идет по молу. Он что-то вертит у себя в руках, он смотрит – это кусок червя, оставшийся вместе с куском чего-то еще. Он брезгливо наклоняется, достает пальцами до воды, тщательно моет свои толстые пальцы, затем брезгливо нюхает их снова, и идет к «песне». - Я видел у тебя платок, будь так любезен, дай его мне! – «пенсне» недовольно лезет во внутренний карман, но, все-таки, достает свой платок. – Да не мелочись ты, Карлыч! Видишь, совсем другой оборот у нас начинает проклевываться здесь. - Где здесь? – Карлыч смотрит на качающийся поплавок, но рыбак не дает себя обмануть. - Не надо, не надо, Альфонс Карлыч, строить из себя идиота. Наши компетентные органы всегда легко вам помогут в этом. Тогда, я так понимаю, это мигнувшая нам только что щука была не просто так, а… - Он глубокомысленно замолчал, но что изрядно струсивший «Карлыч» тревожно посмотрел преданно в глаза. – В здешнем мире щука является одним из символом. Правда, уже не помню, каким (?). – Он остановился, все еще держа у себя «карсбатский» платок, и даже машинально накручивая на нем узел. – Щука, щука, щука. – Членораздельно произнес он, наматывая уже платок на свой указательный палец. - Если позволите, если Вам не нужно, то я бы желал получить свой платок обратно, - Ах, да! Ваш платок! Прекрасно, прекрасно. – Рыбак снова зашагал по молу, по пути небрежно бросив платок метнувшемуся «пигмею». – Вы мне поможете, мой друг? - В чем? – все еще трусливо промолвил тот, разглаживая свой изрядно смятый платок на колене у себя. - Мне нужно срочно смотаться в Кишинев, пока наш друг еще не появился в славном городе Троицке, ах да, вы даже не знаете, что город-то этот первоначально назывался «Троицком», но это простительно для обитателя европейской, по преимуществу, метакультуры. И совершить там некоторый аншлюс с нашей предполагаемой Маргаритой. Ух ты, как захватывает дух. Наш маленький праздник обещает иметь самые непредсказуемые последствия, от одних перспектив которых я даже готов простить нашему магометанскому другу его маленькое пари. Здесь пахнет такой метаисторией, что я готов сейчас сам бежать по воде до самого Кишинева, только бы опередить этих господ! - А Вы уверенны, что сможете их опередить? - Мой юный викинг, ставки в этой игре поднимаются на порядок, да что я говорю, на порядок порядков (!!). Тот, кто затеял эту историю, явно готовит большую воскресную игру, в которой мы может получить свой маленький куш, а там глядишь, если мы все правильно успеем, мы можем поторговаться за себя. И наша цена не будет чрезмерной! От возбуждения бывший рыбак чуть было не пропустил момент нового клева, но близкорасположенный «агент Карлыч» успел подхватить ускользающую было удочку, и с победным видом достал из воды извивающуюся «плотву». - Я поздравляю Вас, Адольф Карлыч с этой выловленной маленькой душой. Как сказано было когда-то одним нашим общим знакомым: «Идите за мной, и я вас сделаю ловцами иного, т.е. иных рыб, которые уже плавают не в воде, а в далеком Море-Окаяне, в которое сейчас мы и отправляется!». - А я?! – Альфонсу Карловичу явно не нравилась эта быстросозревшая затея, в конце которой ему явно не светило ничего, кроме новых неприятностей, но он был хорошо, очень хорошо должен своему семитическому другу, поэтому вынужден был «без понтов» подчиняться ему во всем. Тяжело быть проигранным, еще тяжелее, когда прекрасно знаешь, что времени нет, что все события – это одно большое целое, просто поворачивающееся к нам то одним, то другим своим концом. Он еще раз тяжело вздохнул, внутренне приписав свою слабость излишней торопливости друга, но тот уже был явно на взводе. Куда делась его помятая шляпа? Где его процветший во многих местах сюртук? Перед Альфонсом Карловичем стоял воин, борец, сияющий своими невидимыми доспехами! И пусть кто-то скажет, что дело тут – все те же деньги, он просто ничего не поймет! Он глуп. Какие деньги! Какие деньги – когда перед вами открывается горизонт тысячелетий! Где те деньги, которыми можно строить миры на века? Кто пробовал даже за миллион долларов найти себя, не говоря уже о целом мире? Мир чаще всего бредит собой, выдает себя не зато, что есть на самом деле. И только однажды он может сказать: «Время пришло! Я готов увидеть себя таким, как я есть!» О, это загадочное время! Вокруг тебя бродят толпы желающих просмотреть свое, но время безучастно – оно приходит только в тот момент, когда уже ничто, казалось, не предвещает похожего. Похожего на себя. И в этот момент можно просто стать между человеком, нацией, - даже целым миром! - и Зеркалом. И попросить – за подвинуться! – немного укоротить себя. Этот краткий мир Открытого Зеркала западает в народную душу на века. Одни – глупые! - называют его Смутой, бояться его, стремятся тут же побыстрее уйти от него. Другим же – все его мало, они чувствуют себя как рыбы в воде в нем. Но те и другие – плохие игроки. Зеркало повернулось – одна игра. Зеркало снова стало ровней – и мир изменился, святоши бегают по углам, чертей гонят. А сами не ведают, что просто гонят их перед собой! Иудейский бес торжествующе поднял руки, будто раздвигая какой-то занавес, напоследок кивнул «другарю», посоветовал ему поймать еще одну золотую рыбку или, по крайне мере, осетра. Тот тревожно вослед блеснул своим песне, а затем, тяжело вздохнув, уставился на зеленоватую воду. «Рыбак» исчез. Человек, очень похожий на «рыбака», но уже в витц-мундире обергбергсекретаря появляется в довольно приличном колониальном доме в Кишиневе. Дома его встречает молодая красивая жена в восточном уборе. Он проходит в свою комнату, но из нее недовольным голосом, гнусит свое: - Мария! Ты опять надела этот восточный наряд! Сколько раз я тебе говорил, что он тебе совсем не к лицу. Его жена задумчиво смотрит в зеркало, затем делает мужу противную рожицу, и тянет как маленький ребенок свое: - Ну, Иван Иванович!.. Ты весь вечер опять будешь сидеть за своими монетами и пасьянсом, а мне дай возможность побыть сегодня необычно красивой! - Знаю я эти твои штучки! Опять придет Алексеев, и мне придется терпеть его восхищение тобой. - Ну, Иван Иванович! Он такой душка! Послушно сидит и вяжет... - И смотрит на тебя влюбленными глазами. - Не делай вид, что ревнуешь. Ты же знаешь, я тебе Богом отдана, и перед ним и людьми буду тебе верной супругой. Иван Иванович что-то еще по-немецки бурчит, затем выходит в другую комнату. Раскладывает пасьянс, затем начинает на столе чертить какие-то знаки. Постепенно в воздухе появляется какой-то дым. Дом превращается в сцену какого-то театра, а из-за кулис появляется актриса в роли служанки в доме Эйхфельдтов. Входит служанка. СЛУЖАНКА: К вам гость. ИВАН ИВАНОВИЧ: Проси. Опять, наверное, Алексеев! Черт бы его побрал в такую минуту! Входит старый еврей. ЕВРЕЙ: Шалом. ИВАН ИВАНОВИЧ (долго смотрит на него, а затем постепенно превращается в Дьявола): А это ты, величайший «Дов Биир» Шнеерсон, остановивший свое проклятие городу Могилеву! Не скажу, что рад тебя видеть! Чего пришел? ЦАДИК: Хорошо же ты гостя встречаешь! ДЬЯВОЛ: Говори, зачем пришел - и проваливай! Мне некогда с тобой тут лясы точить! ЦАДИК: О! Я вижу по изысканности речи, ставка сегодняшнего вечера очень высока?.. ДЬЯВОЛ: Ты о чем это? ЦАДИК: Об одном юном поэте, который сейчас уже едет в некий город Энск. И которому ты незаметно в книгу положил симпатический кинжал. А золотые дал тоже отравленные... Я не прав? ДЬЯВОЛ: Иди-иди к своим ученика! Они уже тебе заждались. Может остановишь еще одно свое проклятие, мастер Биир. Мне уже тоже пора идти! Ты явно перепутал роли – мне не нужен этот великорусский поэт. ЦАДИК: Я знаю, тебе нужна дама. (Дьявол стает). Постой. (Берет одну из лежащих на столе монет, смотрит на ее узор, затем кладет ее себе на ладонь, она превращается в золотой. Кладет ее снова на стол, но уже другой стороной). Как это у одного будущего поэта будут сказано: «Пока не дойдешь до последнего камня в глубине. Тогда стучите в дверь без стука». (Проводит на столе яркую светящуюся черту). ДЬЯВОЛ: Опять стихи... (смотрит на стол, на то, что на нем проявляется, затем отскакивает в сторону). Черт! Ты не Шнеерсон!!! Но кто же ты тогда такой?? «ЦАДИК»: Спокойствие, мой друг, спокойствие! Сегодня ты никуда не пойдешь, а останешься здесь, у своего стола (проводит перед ним рукой, над столом загорается вращающаяся триграмма, окружающая Дьявола оранжевой сеткой силовых линий). Ты понял? ДЬЯВОЛ (заворожено): Да. «ЦАДИК»: Вот и прекрасно. Мне пока надо пройти к Марии. (Из образа Шнеерсона появляется ослепительное звездообразное существо, которое «проходит» в соседнюю комнату. Образ Шнеерсона повисает в воздухе, постепенно тая). Дьявол пытается встать из-за стола, но тщетно. Тогда он рисует в воздухе круг, и через него в комнату появляются ШАЙТАН, ЧЕРТ и САТАНА». И так далее… Вернее, далее – везде! «ГОСПОДИН Н.Н.: Ну что, доигрался в пророчество? Мэру уже своему подкузьмил?^3 Нули подсунул? Или поиграем еще? ГОЛОВА: Царь (ZAR)-победитель оскоплен. ГОСПОДИН Н.Н.: Да, что ты говоришь!? ГОЛОВА: ‘А-зар (HAZAR) потомку Твоему! ГОСПОДИН: И то верно! ГОЛОВА: В день оскопленья будет ЗВОН (ZVON)^4. ГОСПОДИН Н.Н.: Когда, когда? ГОЛОВА: «В день оскопленья…» ГОСПОДИН Н.Н.: Бедненький! ГОЛОВА: Как ТОЙ положено ЕМУ.» Из дневника А. С. Пушкина невидимый мир Ну как, госпожа моя Ана, свет не знаю как!? Теперь-то Вы, надеюсь, довольны?! Не-е-е-ет??? Ладно – тогда продолжим! «Тот свет – Каждый народ, отдельная его группа, город или семья, а порой и отдельный человек имеет довольно смутное представление (предчувствие), что за событиями совершающейся жизни существует некая другая жизнь, порой просматривающаяся то как символы и пророчества, то как прямое вмешательство прошлой истории или каких-то очень могучих сил, которые можно как-то оформить в виде образов, легенд, сюжетов или осмыслить в виде «законов» истории или дарвинизма, или еще каких-либо схем, графиков и т.д. Однако сюжетно-визуальный метод, потеснившийся было в темные углы «некультурщины» не только не сдал свои позиции под натиском цивилизации, он все больше и больше дает понять, что попытки полностью от себя, от человека простроить весь окружающий мир не только не полны, но и даже вредят ему самому. Экологическое создание вновь призвало себе на помощь давно казалось бы забытые мифы и легенды, обнаружив в них очень глубокий целосностный подтекст, который не был доступен рациональному сознанию. Однако и само экологическое сознание оказалось заложником своей собственной истории: возникшее в рамках биологической науки, оно так и не смогло органически расшириться за свои переделы, породив массу «витософий», «парапсихологий» и т.д. А «тот свет» остался», будоража вновь и вновь воображение каждого с ним соприкоснувшегося своим ощутимым присутствием, порождая у него попытку (очередную и индивидуальную) как-то не то чтобы описать его, а решить свою «миссию» по отношению к нему. Миссию отношения или преодоления, в каждую эпоху – по разному». Фух! Да чё я, собственно говоря, стараюсь!! Сам же сказал, что (см. первый стишок!): «Никто не способен меняться - Меж пальцев малиновых кружев Как спицы мы кружим! Никто не способен расстаться С малиновым джемом За ужином…»
	3 Ну вот, даже забыл про этот эпизод – а как отозвалось! Бедного мэра убили… Ах, какая драма! 4 Я долго думал, что за «ЗВОН» это такой? Пока 6.06.00 мне не приснился сон, в котором мне какой-то паренек вручает повестку, и называется «Звоном». И я понимаю, что это тот самый «звон», но при чем здесь повестка? И только 13.06.00, когда В.А.Гусинского задержали и доставили в Бутырку, я понял, что где-то 6.06.00 начат был активно готовиться арест: специальный сотрудник посетил Бутырку, была выбрана камера (не одно и не двухместка!), подобрано «интеллигентное» окружение. А потом я вспомнил, где еще я видел этот знак – ZVON. Если соединить их вместе, то получается круг, вписанный квадрат, с перечеркнутыми диагоналями, в центре которых была буква «V». Этот знак смотрел на меня со страниц записных книжек А.С.Пушкин’а (!). Вот пересечение какое! И тут же я нарисовал свой квадрат(!). Только через несколько дней, у «Софии» из книжки Ф. Меррил-Вольфа понял, что необходимо продлить пересекающиеся прямые, проходящие через квадрат, и вот теперь добавил строчку: «Невидимый мир». За каждым видимым предметом как первооснова стоит счетверенный невидимый мир первооснов (стихий). Они у меня даны одним цветом, но на самом деле, они принципиально разные! А в самом сердце (центре) этого мира – проход, соединяющий любую вещь с ее первоосновой, ее пятый элемент (V). Разрушив или воссоздав эти первоосновы (четыре первоэлемента и пятый – проход к нашему миру) можно управлять этим, телесным миром, наполнять его содержанием или устранять его, «убивать идею вещи». Стоит теперь обратно вернуться к нашему знаменитому «первоэлементу» - ^WV^(>.0 ! Стоит! Еще как стоит! www.psymoct.com