Вы совершенно правы, когда неявно соотносите этот большевистский “передел” с интенциями статьи “Глобальной институт будущего”. За ней, за ее текстом действительно лежит твердая убежденность в том, что современный российский режим есть “временное образование” старого (и уже умирающего!) тела, которое возникло в недрах советского метатела, и единственное историческое назначение которого – продлить естественное существование перед новой, и чрезвычайно опасной горловиной исторического цикла.

Позволю себе заметить Вам, что “последней (т.е. решающей) мыслью” моей статьи была вовсе не мысль о “тренинговых лагерях или мегаполисных интернатах”, а мысль о “кризисе открытости как базы формирования глобального полимодального общества”. По сути дела, вся моя статья была попыткой рассмотрения появления некой новой составляющей исторического развития (которую автор переназвал вслед за С.Кургняном “институтом будущего”), особенность которой как раз и заключается в том, что “появляются новые формы человеческой деятельности, которые, возникнув, не разрушают предыдущие, а превращают их в свой предмет” (С. Чернышев, “Алхимия перестройки”). И самое главное - раньше такой тип деятельности был характерен только для критических этапов развития цивилизаций (“времена перемен”), то теперь он становится доминирующим и определяющим развитие всей цивилизации в целом. И это становление есть новый глобальный перинатальный процесс, который происходит сейчас прямо по нам, хотим мы этого или не хотим.

Возникновение “института общественного самосознания” есть противоречивый и трудный для научной рационализации процесс, так как в этом случае мы имеем дело с целостными объектами: “Общество тем или иным образом превращает самое себя в предмет сознательной деятельности” (С. Чернышев).

Именно поэтому я чрезвычайно благодарен Вам за Ваше предостережение – свобода и самосознание “зэка” есть самосознание смерти, которое принципиально противостоит свободе и самосознанию жизни. Но этом давайте мы с Вами поговорим в следующий раз…