“Бурный рост промышленности, а значит – и городского населения, в Западной Европе вызвал усиленный спрос на русский хлеб…”⁽¹⁾ . Стоит заменить “хлеб” на “нефть и газ”, заменить проблемы сельской общины проблемами городского индустриального производства, и картина получится подобной до смешного. Слабый (цепляющийся за стереотипы предыдущего периода) царь, прошедший через волну “всеобщей любви” и терзаемый до конца своего правления иллюзией своей народности, чиновничество, оторванное от реалий народной жизни, помещичество — постсоветское “дворянство”, висящие на руках любых либеральных реформаторов и т.д. и т.п.

“…Провинция преображалась, пожалуй, еще быстрее Москвы… Читающая и думающая провинция была, как мне кажется, не только не более отсталой, чем передовая столичная интеллигенция, но и известном смысле и здоровее её”. ⁽²⁾ Открытость на западные офшоры столичного бомонда ни для кого не является секретом. В целом, ментальность столиц оказалась достаточной для глобальной открытости и, пожалуй, глобализация не вызвала такого напряженного и противоречивого процесса, как в провинции. В этом смысле, многие слои современной столичной интеллигенции оказались заранее обречены на неучастие в возможном новом процессе госстроительства, на который русский народ подтолкнет новый мировой кризис. ⁽³⁾

В этом смысле известная теория о “русском мире” (русской диаспоре, выступающей лидером для преобразований на исторической родине) оказывается вновь задействованной, как и сто лет назад: не связанные мелкими сиюминутными интересами по удержанию вновьвозникшей собственности, а вместе с ней и быстродеградирующего государства, они могут оказаться тем критическим зерном, которое может принести в разлагающиеся ткани верховной власти новую парадигму управления. “…революционная карьера” была совершенна естественна для образованной молодежи того времени, не растерявшей присущего молодежи идеализма и чувства собственного достоинства”. ⁽⁴⁾

Возникает поле для “инкубаторов будущего” ⁽⁵⁾, деятельность в которых будет не бизнес-ориентированной, как сейчас, а будет направлена на более глобальные задачи. Возможно, что такие группы можно будет создавать как временные образовательные курсы по транспрофессиональному флаингу.⁽⁶⁾ Финансирование, сопровождение, координацию и оппозицию вполне могут взять на себя более старые группы, сформировавшиеся еще в период ельцинской “бури и натиска”. Впрочем, пока что – пошла последняя неделя работы нашего доблестного парламента.

1 В.Дякин, “Когда мы проскочили поворот?”, “Знание – сила”, февраль 1990 г.

2 Ф. Степун, “Бывшее и несбывшееся”, там же.

3 Автор понимает, что его “кликушество” не имеет под собой никакой основы, кроме теории глобальных циклов (см. В.Кожаринов, “Когда будет ветер?”), по которой Россия не прошла свой пятидесятилетний минимум, а Америка – свой максимум, который рассчитан на 2003-2006 гг.

4 И.Смирнов, “О первых и последних”, там же.

5 Автор сознает, что до него идея “института будущего” была высказана С.Кургиняном в известном сборнике “Иное”, и благодарит возможных оппонентов, которые укажут ему на его плагиат (впрочем, какой может быть плагиат во “флаинге”?).

6 Автору кажется, что различие в стилях “флаинга” (консервативный, оппозиционный и т.д.) не может быть определяющим в их отличности от существующих профессиональных